Как появилась теория относительности? (стр. 92-97)

        Академик А.Ю. Ишлинский [21], говоря о механике ньютоновой, релятивистской и квантовой, отмечал:
        - Механика Галилея – Ньютона с более чем достаточной точностью описывает в практически необходимых случаях, за малым исключением, движение реальных тел в природе и технике;
        - законы механики теории относительности с большой точностью обращаются в законы классической механики, если скорости тел невелики по сравнению со скоростью света;
        - квантовая природа вещества также может в некоторых случаях допускать в телах такие движения, которые не согласуются с классической механикой.
        Сенсационные открытия  в физике в конце XIX века вызвали в самых различных кругах общества живейший интерес к собственно научным проблемам, поэтому общенаучные книги Пуанкаре и Оствальда оказывали значительное влияние на общественно0научный климат.
        В 1902 году Пуанкаре выпустил книгу «Наука и гипотеза»; тираж 6 тысяч экземпляров, через несколько дней она была распродана. В своем докладе на Международном конгрессе в США в 1904 году Пуанкаре говорил о кризисе в физике, но он говорил и о неизбежности сохранения общих принципов для нового теоретического построения.
        В серии статей 1895 года Пуанкаре приходит к важному заключению, что принцип относительности строго выполняется для оптических и электромагнитных явлений. В самом конце века были уже найдены новые преобразования пространственно-временных координат, составляющие основу будущей физической теории. Пуанкаре усмотрел у Лоренца в этих преобразованиях начало новой механики сверхвысоких скоростей и тут же подключился к дальнейшей разработке новой теории.
        В 1905 году в сентябрьском номере немецкого журнала “Анналы физики” появилась статья, написанная молодым экспертом швейцарского патентного бюро в Берне Альбертом Эйнштейном. В ней излагалась теория относительности, решавшая проблему электродинамики движущихся тел.
        Изложение материала велось молодым автором в довольно необычной для научных публикаций манере: без указания идей и результатов, заимствованных из других исследований, без сопоставления полученных выводов с итогами более ранних попыток решения той же проблемы.
        Статья не содержала ни одной литературной ссылки. При чтении ее создавалось впечатление о полной оригинальности как постановки, так и решения задачи, о первооткрытии всех изложенных там результатов.
        “Только путем сопоставления фактически использованных в этой работе положений с ранее опубликованными статьями на данную тему можно установить несомненную связь развиваемых автором идей с высказываниями предшественников, и в первую очередь - с идеями, опубликованными за несколько лет до этого Пуанкаре” [22, 23].
        Эйнштейн в 1955 году так ответил на вопрос о независимости его открытия от работ Лоренца и Пуанкаре: “Я был знаком с фундаментальной работой Лоренца, вышедшей в 1895 г., но позднейшей работы и связанного с ней исследования Пуанкаре не знал. В этом смысле моя работа была самостоятельной, новое в ней состояло в следующем. Лоренцевы преобразования выводились здесь не из электродинамики, а из общих соображений...” (выделено мной. – В.Б.).
        Здесь позвольте не поверить нобелевскому лауреату. Во-первых, любой ученый, занимающийся какой-то проблемой, обязательно изучает всю литературу по этому вопросу. Во-вторых, любой человек, просто интересующийся физикой, был в курсе положения дел в ней в тот период. В-третьих, работая в патентном бюро Эйнштейн вполне мог быть в курсе теоретических разработках в физике. В-четвертых, когда говорится, что соотношение получено “из общих соображений” или “методом подбора”, то это наводит на мысль, а не списано ли просто оно у человека, который, зная математику, это соотношение вывел.
        Интересная деталь: не сохранилось никаких черновиков первых работ Эйнштейна. “Еще более интересная деталь: рецензию на первую статью Эйнштейна писал Пуанкаре. Рецензия Пуанкаре - это единственный материал в истории журнала “Анналы физики”, который не сохранился в архивах журнала. Кому-то очень нужно было скрыть, что же писал в рецензии Пуанкаре и как он исправил присланный ему экземпляр статьи” (академик РАН В.Ф. Журавлев).
        И еще одна интересная деталь: в 1904 году известный математик Фердинанд Линдеманн писал: “Я произвел вывод электрических явлений, которые представляют собой важнейшие результаты электродинамики и магнетизма, из оптических; я надеюсь в скором времени опубликовать результаты этих исследований”.
        Однако последующие его публикации не содержали таких результатов, вместо этого в 1905 году у редактора “Der Physic” оказалась статья на эту тему никому не известного петентоведа Альберта Эйнштейна.
        Рено де ля Тай [24] в статье “Релятивизм Пуанкаре предшествовал Эйнштейновскому” написал: “…26 сентября 1905 года “Annalen der Physik” (Берлин-Лейпциг) публикуют статью Альберта Эйнштейна, озаглавленную “К электродинамике движущихся тел“. Рукопись, подписанная Эйнштейном и его женой Милевой Марич, была получена редакцией 30 июня 1905 года, то есть более трех недель спустя заметки Пуанкаре. Эта рукопись была немедленно уничтожена после ее публикации... [25]
        В его статье можно найти то, о чем в течение десяти лет Пуанкаре дискутировал с Лоренцем и что уже неоднократно публиковалось: ненужность эфира, абсолютного пространства и абсолютного времени, условность понятия одновременности, принцип относительности, постоянство скорости света, синхронизация часов световыми сигналами, преобразования Лоренца, инвариантность уравнений Максвелла, и так далее. К уже известному Эйнштейн добавил формулы релятивистского эффекта Допплера и аберрации, которые немедленно вытекают из преобразований Лоренца.
        Таким образом, независимый исследователь, никогда ничего не публиковавший по обсуждаемому вопросу прежде, якобы переоткрыл практически мгновенно то, что ученые класса Лоренца а Пуанкаре смогли установить только после десяти лет усилий. Более того, вопреки научной этике в своей статье Эйнштейн не делает никаких ссылок на работы предшественников, что особенно поразило Макса Борна. При этом Эйнштейн, который читал по-французски так же хорошо, как и по-немецки, знал работу Пуанкаре “Наука а гипотеза”, а также, без сомнения, и все другие статьи Лоренца а Пуанкаре” (выделено мной. - В.Б.).
        И опять мнение биографов [2]: “Статьи Эйнштейна, написанные в 1905 году, отнюдь не вызвали бурной реакции в научном мире, напротив, их практически не заметили”.
        В статье 1906 года Эйнштейн пишет: “Мы показали, что изменение энергии должно соответствовать эквивалентному изменению массы на величину, равную изменению энергии, деленному на квадрат скорости света... Несмотря на то, что простое формальное рассмотрение, которое должно быть приведено для доказательства этого утверждения, в основном содержится в работе Пуанкаре (1900 г.), мы из соображений наглядности не будем основываться на этой работе” (выделено мной. - В.Б.). Вопросы есть?
        Что же касается самого Эйнштейна, - пишет М. Ковров, - ограничимся следующим. В конце 1949 г. опубликован анализ Геделя, показавшего, что решения уравнений общей теории относительности приводят к абсурду. Абсурд заключается в возможности человека совершить путешествие в свое прошлое и внести в свое поведение такие изменения, которые несовместимы с его памятью о прошлом...”
        Описание процессов, протекающих с большими скоростями, можно построить, не прибегая к уравнениям теории относительности. Анализ теории относительности, выполненный главой московской математической школы Н.Н. Лузиным, дал ему основание утверждать, что идеи Эйнштейна относятся скорее к “министерству пропаганды”, чем к добросовестной мысли ученого, и что имя Эйнштейна останется забавным казусом в истории науки... ”
        И, наконец, возникает вопрос: если лоренцевы преобразования были получены из общих соображений, то они и должны оставаться преобразованиями Лоренца, не так ли?
Поэтому следует остановиться на том, что же все-таки сделали Лоренц и Пуанкаре, предварительно оценив основные допущения, принятые Эйнштейном.

        Основные допущения торы Эйнштейна. (стр. 97-105)

        “Слово “тора” на иврите означает “учение”, “концепция”. Например, можно сказать “тора Эйнштейна”, т.е. “теория Эйнштейна”. Но если слово не переводится и пишется с заглавной буквы (Тора), то это означает, что речь идет об исходящем от Бога знании” [26].
        Исходящие от человека знания содержались в сентябрьской (1905 года) статье Эйнштейна и в части постановки задачи о теории, удовлетворяющей принципу относительности, совпадали с работами Лоренца и Пуанкаре. “Разница состояла лишь в том, что Лоренц указывает источник такой постановки - одно из ранних выступлений Пуанкаре по этому вопросу, а Эйнштейн дает обоснование принципа относительности без всякой ссылки на первоисточник” [3] (выделено мной. - В.Б.).
        Геометрическая иллюстрация (по замечанию В.Ф. Журавлева) теории относительности была дана в работах немецкого математика Минковского (1907 год, доклад “Принцип относительности”), но он ни в одной своей статье не отметил выдающихся результатов Пуанкаре в развитии математического аппарата теории относительности и не упомянул предложенную Пуанкаре идею четырехмерного представления этой теории. В то же время, в ряде вопросов Пуанкаре здесь опередил и Минковского.
        Пуанкаре (“К динамике электрона”) первым вводит мнимую координату времени и толкует преобразование Лоренца как поворот в пространстве четырех измерений. Здесь он также дает знаменитую теорему о сложении скоростей.
        Минковский в своей статье “Пространство и время” дважды ссылается на Пуанкаре, один раз как на автора, давшего определенной группе преобразований знаменитое название “преобразований Лоренца”, а затем упоминая о даваемом Пуанкаре согласовании теории тяготения с постулатом относительности.
        Но Минковский писал: “То обстоятельство, что постулат относительности является не искусственной гипотезой, но новым пониманием времени, к которому нас вынуждают явления природы, до настоящего времени в наиболее резкой форме показано Эйнштейном”.
        Это что, оценка популяризаторской роли Эйнштейна?
        Чисто четырехмерный мир называли миром Минковского (но никак не Эйнштейна), хотя справедливо было бы говорить о мире Пуанкаре – Минковского. Несколько слов о Минковском: Герман Минковский родился в 1864 году в местечке Алексоты Минской губернии и еще в детстве переехал в Германию, где закончил среднюю школу и университет. Выше уже упоминалось, что он преподавал математику в политехникуме, где с этим предметом не желал знакомиться Эйнштейн.
        Затем Минковский занимал кафедру в Геттингенском университете, был в большой дружбе с Гильбертом, чем, видимо, и объясняется тот факт, что Гильберт “уступил” Эйнштейну полученные им соотношения. Минковский умер в возрасте 44 лет.
        Зоммерфельд в примечании к статье Минковского “Пространство и время” отмечает: “Релятивистская форма ньютоновского закона, данная Минковским, оказывается для частного, отмеченного в тексте случая исчезающего ускорения, частным случаем более общей формы, предложенной Пуанкаре...”
        Статья Пуанкаре почти на три года опередила работу Минковского. Но эта статья фактически осталась незамеченной, тогда как статьи Эйнштейна и Минковского привлекли к себе внимание, первая в 1905-1906 годах, вторая в 1908-1909 годах.
        Причина этого любопытного обстоятельства, не имеющего аналогов в современной физике, не может заключаться только в малой известности и распространенности среди физиков знаменитого математического журнала, где была напечатана статья Пуанкаре.
        Для большинства физиков был непривычен строгий математический язык Пуанкаре; эта работа на первых порах могла показаться рядом до некоторой степени чисто формальных, математических преобразований. Статья Эйнштейна сразу указывала на вытекающую из вновь открытых закономерностей (Лоренцем и Пуанкаре) необходимость пересмотреть наши основные физические представления о пространстве и времени.
        Стиль работы Пуанкаре был строго теоретический, а Эйнштейн начал строить свою статью с рассмотрения мыслимых экспериментов об измерении пространства и времени.
        То есть, не ссылаясь на работы Лоренца и Пуанкаре, не упоминая опубликованные в течение десяти лет результаты, предшествующие своей статье, молодой патентовед выступил как ловкий популяризатор чужих идей, что не давало ему морального права считать и рекламировать себя как создателя теории относительности.
        “Пуанкаре не мог не знать о попытках немецких авторов представить развитие Эйнштейном и Минковским пространственно-временного аспекта теории Лоренца, как создание новой физической теории. Но, видимо, такие притязания немецкой науки представлялись ему настолько необоснованными, что он не считал нужным делать специальные заявления по этому поводу”.
        Поведение же Лоренца выглядело “весьма странным потворствованием развернувшейся тогда кампании, тенденциозно приписывающей одному Эйнштейну результаты коллективного труда нескольких выдающихся ученых...” [23].
        Может быть, это было связано с тем, что Лоренц разрешил использовать свое имя для организации частного фонда со сбором в него пожертвований? “Это мероприятие, не имеющее прецедента, говорит о появлении тогда в околонаучной среде весьма деловых людей, организаторским действиям которых не сумел противостоять великий ученый”.
        И еще одна интересная деталь - в 1912 году Лоренц оставил специально созданную для него кафедру теоретической физики, передал ее Паулю Эренфесту (самому близкому Эйнштейну европейскому физику, общение с которым у него продолжалось двадцать лет).
        Следует отметить, что во время пребывания во Франции в 1922 году Эйнштейн не смог выступить во Французской Академии наук. “Здесь для многих имя Эйнштейна было одиозным - он был сторонником свободы, мира, социального прогресса” [3]. Видимо, во Французской Академии наук собрались одни националисты и антисемиты и, вообще, будущие фашисты.
        Скорее можно предположить, что французским академикам хорошо была известна роль Лоренца и Пуанкаре в создании теории относительности и роль Эйнштейна и связанных с ним “сторонников свободы” в монополизации этой теории. Вспомним, что в своем выступлении 1911 года в Лондонском университете Пуанкаре по-прежнему связывал происшедший переворот в физике только с именем Лоренца, совсем не упоминая Эйнштейна.
        В 1915 году Эйнштейн опубликовал общую теорию относительности. В специальной теории относительности (1905 г.) по-новому трактуются такие понятия, как пространство, время, масса; не существует абсолютных пространства, времени и массы; они относительны, т.е. могут изменяться в зависимости от системы отсчета. Общая теория относительности по существу является теорией тяготения.
        В 1826 году Н.И. Лобачевский доказал, что может существовать иная, неевклидова геометрия, отказывающаяся от постулата параллельных линий.
        В геометрии Н.И. Лобачевского через точку, взятую вне прямой, можно провести бесчисленное множество прямых, не пересекающихся с данной. Фактически, общая теория относительности - это попытка дать физическое объяснение четырехмерной геометрии.
        В работе [3]: “Идея физической реальности некоторой новой, нетрадиционной, может быть парадоксальной, может быть неевклидовой, геометрии появилась у Лобачевского, Гаусса и Римана. Но она не стала физической теорией...” (выделено мной. - В.Б.).
        Специальная теория относительности базируется на следующих основных положениях:
        1) отсутствие в природе эфира;
        2) принцип относительности;
        3) принцип постоянства скорости света;
        4) неизменность интервала, состоящего из трех пространственных координат и произведения времени на скорость света;
        5) принцип “одновременности”, определяющий одновременность происходящего события, по моменту прихода к наблюдателю светового сигнала.
        Первое положение – представление об эфире как о неподвижной среде, которая могла, следовательно, быть избранной в качестве системы отсчета, позволяла таким образом выделить абсолютное движение. Исходя из признания существования эфира, Лоренцем были получены его преобразования, использованные Эйнштейном в специальной теории относительности с отказом от признания факта существования эфира.
        Преобразования Лоренца были удобны как формальный прием, позволяющий решить проблемы электродинамики, возникшие в конце XIX века.
        Второе - по существу есть обобщение механического принципа относительности Галилея (1632 г.) на все явления природы. Галилей, рассматривая механические явления, происходящие в закрытой каюте корабля, пришел к выводу, что никакими опытами внутри каюты невозможно обнаружить факт покоя или равномерного и прямолинейного движения корабля. Эйнштейн распространил этот вывод на немеханические явления.
        Таким образом, принцип относительности утверждает, что все законы природы (а не только законы механики) одинаковы во всех инерциальных системах координат (инерциальная система - это та, в которой выполняются законы Ньютона), то есть системах, движущихся прямолинейно и равномерно относительно друг друга; все инерциальные системы равноправны.
        Третье положение - скорость света в вакууме одинакова во всем инерциальных системах координат. Это допущение понималось Эйнштейном как постоянство скорости света. Опять же после того, как было введено Пуанкаре.
Отметим, что в механике скорость – одна из основных характеристик движения материальной точки, а скорость распространения света в вакууме – одна из основных физических констант: с = 299 792 458 м/с.
        Эйнштейн пришел к выводу, что факт движения системы с некоторой скоростью влияет на ее размеры, скорость течения времени и массу, и заявил, что он получил связь между энергией и массой тела. В действительности же эта связь была получена Пуанкаре (подробнее об этом говорится ниже).
        Отсюда возник так называемый парадокс “близнецов”: космонавт, который пролетел на корабле год (по часам корабля) со скоростью, близкой к скорости света, возвратившись на Землю, встретит брата-близнеца, постаревшего почти на сорок лет.
        Третье допущение есть обобщение результатов опыта Майкельсона (1881 год), из которого следует, что скорость света одинакова в разных направлениях и не зависит от факта движения Земли.
        В основе четвертого и пятого допущения лежит привязка к скорости света.
        Общая теория относительности, распространяя специальную теорию относительности на ускоренные движения, для чего нужно было показать, что за счет тяготения могут быть отнесены не только динамические эффекты движения, но и оптические явления, делала вывод о наличии у света гравитационной массы.
        Эйнштейн отождествлял тяготение с искривлением пространства-времени. Идея гравитационной массы света и соответственного искривления светового луча под действием тяжелого тела в его гравитационном поле давала новую гипотезу о Вселенной.
        В основу общей теории относительности Эйнштейн положил следующие допущения:
        1) гравитационное поле моделируется искривленным пространством бесконечно малого объема, и соответствующее ускорение системы отсчета проявляется в том, что локально гравитационное поле может быть устранено преобразованием координат;
        2) уравнения гравитационного и материальных полей инвариантны (независимы) относительно произвольных координат;
        3) потенциалы гравитационного поля, представляющие собой геометрические характеристики пространства-времени удовлетворяют уравнениям Эйнштейна, которые на самом деле должны называться уравнениями Гильберта (были выведены Гильбертом в 1915 году).
        Здесь следует отметить, что Эйнштейн в своем первом сообщении об уравнениях гравитационного поля сказал, что приведенные соотношения получены им “из общих соображений”, не упомянув об авторстве Гильберта.
        Гильберт по своей наивности незадолго до этого сообщил результаты своих математических выкладок Эйнштейну после настойчивых просьб последнего. Когда же он понял, с кем имеет дело, было уже поздно - уравнения Гильберта, вывод которых представляет серьезное математическое достижение, стали именоваться уравнениями Эйнштейна;
        4) скорость распространения гравитационных волн (гравитации) равна скорости света.
        Но если свет обладает гравитационной массой, то есть подвержен действию поля тяготения, то под действием этих сил он должен испытывать ускорение. Чтобы допустить такое ускорение, нужно отказаться от основного постулата специальной теории относительности – постоянства скорости света;
        5) пространство немыслимо без эфира.
        Эйнштейн писал (1924 год): “... Мы не можем в теоретической физике обойтись без эфира, т.е.  континуума, наделенного физическими свойствами...”
        Таким образом, последнее допущение является опровержением ранее сделанного Эйнштейном допущения (в специальной теории относительности) об отсутствии эфира.
        Как говорят в таких случаях в Одессе: “Интересное кино!”, когда надо по одной “теории” – эфир не существует, а по другой – без него никак нельзя обойтись!
        Необходимо отметить, что расхождение между классической физикой и теорией относительности, касающееся числа и содержания основных постулатов, является весьма принципиальным.
        Двойственной была оценка теории относительности при жизни Эйнштейна [3]. С одной стороны, “…началась прямая травля теории относительности, главным образом в Германии”, а с другой - “...вслед за Махом Адлер выступил против теории относительности и в тюрьме написал работу, которая, по его мнению, неопровержимо доказывала ложность взглядов Эйнштейна. Суд назначил экспертизу, которая должна была определить, не свидетельствует ли эта работа об умственном расстройстве подсудимого” (выделено мной. - В.Б.). И дальше - “...нападки на Эйнштейна и на теорию относительности стали частью большого заговора против демократии, мира и прогресса”.
        Это похоже на старую присказку: “Запомни, изменяя мне, ты изменяешь всей стране!”.
        Тем более, что по вопросу “травли” теории относительности в Германии есть и другое мнение: в то время Эйнштейн и Минковский усиленно превозносились немецкой школой физиков в качестве единственных создателей теории относительности.
        По поводу же незыблемости физических принципов теории относительности в варианте Эйнштейна можно привести слова Д.Д. Томсона: “Очарование физики в том и состоит, что в ней нет жестких и твердых границ, что каждое открытие не является пределом, а только аллеей, ведущей в страну, еще не исследованную, и сколько бы ни существовала наука, всегда будет изобилие нерешенных проблем...” (цитируется по С.П. Кудрявцеву).
        В этом же духе высказывался и Луи де Бройль: “История наук показывает, что прогресс науки постоянно тормозится тираническим влиянием определенных концепций, которые стали в конце концов рассматриваться как догмы. По этой причине необходимо периодически подвергать весьма глубокому исследованию принципы, которые в конечном счете стали применяться без обсуждения”.
        Сам же Эйнштейн считал: “Тому, кто творит, плоды собственной фантазии кажутся настолько необходимыми и естественными, что он сам их считает не образами мышления, но заданными реальностями и хочет, чтобы все так считали”.

        Почему Эйнштейн стал автором теории относительности? (стр. 154-156)

        На заданный самому себе вопрос: “Почему именно я создал теорию относительности?”, - Эйнштейн ответил в национально-ироничном духе так: “Нормальный взрослый человек вообще не задумывается над проблемой пространства и времени”. По его мнению, он уже думал об этой проблеме в детстве. “Я же развивался интеллектуально так медленно, что пространство и время занимали мои мысли, когда я стал уже взрослым. Естественно, я мог глубже проникать в проблему, чем ребенок с нормальными наклонностями”.
        Настоящий ответ на этот вопрос будет ясен, если рассмотреть общественно-политическую обстановку того времени.
        А это - конец ХIХ века, в 1897 году состоялся первый сионистский конгресс. Движению, вышедшему из подполья нужно было знамя. В свое время роль знамени подчеркивал известный финский писатель - М. Ларни, который считал, что знаменем может быть и женская юбка; и чем выше это знамя, писал он, тем больше народу под ним собирается.
        Здесь же надо было создать образ - образ гения всех времен и только одного народа, образ, чей авторитет был бы на уровне Моисея, который вывел еврейский народ из Египта, на уровне Авраама - родоначальника евреев (кстати, основоположник легального сионизма - Теодор Герцль в “еврейской сотне” занимает восьмое место).
        И такой человек был найден. Все остальное было делом денег и техники.
        Деньги были, техника тоже.
        “Имя его (Эйнштейна) превозносилось массами, зачастую не имевшими никакого представления о физике, и в особенности, конечно, евреями. Эта национальная подоплека хорошо чувствовалась, вызывала законное отторжение...” [56].
        Следует остановиться на отдельных, видимых, создателей карьеры и авторитета Эйнштейна.
        Место в Бернском патентном бюро в 1902 году Эйнштейн получил благодаря отцу своего друга Марселя Гроссмана, у которого, в свою очередь, был друг Фридрих Галлер - директор этого бюро. В 1904 году в патентное бюро поступил и еще один друг Эйнштейна - М. Бессо.
        В 1909 году в Цюрихском университете открылась профессорская вакансия по курсу теоретической физики, на которую претендовали Фридрих Адлер, учившийся с Эйнштейном в политехникуме (написавший впоследствии критическую работу по эйнштейновской теории относительности), и Эйнштейн.
        И хотя Адлер пользовался авторитетом, он отказался от должности в пользу «благодарного» Эйнштейна, который писал, что Адлер - человек неуравновешенный, интеллектуально бесплодный, упрямый мечтатель, чья склонность к самопожертвованию замешана на мазохизме, а готовность стать мучеником граничит со стремлением к самоубийству.
        Аналогичная история имела место в 1910 году, когда Эйнштейн претендовал на должность профессора Пражского университета. Здесь тоже сначала первым кандидатом был профессор физики из Технологического института в Брно - Густав Яуманн, который снял свою кандидатуру в пользу Эйнштейна.
        Осенью 1922 года Эйнштейн был избран в Российскую Академию наук по представлению А.Ф. Иоффе, П.П. Лазарева и В.А. Стеклова и в 1926 году получил диплом, подписанный президентом Академии А.П. Карпинским.
        В 1930 году в США у миллиардеров брата и сестры Бромбергера и Фульд с подачи Флекснера возникла мысль о создании Института высших исследований в Принстоне, куда в 1933 году был приглашен Эйнштейн. Создатели института ставили целью освободить приглашенных ученых от каких-либо педагогических, административных обязанностей и материальных забот. Там без забот и научных результатов проработал Эйнштейн до 1955 года, до самой смерти.
        Он поселился в одном из коттеджей Принстона вместе с женой Эльзой, двумя падчерицами и секретаршей (старым другом семьи, а скорее, его личным, мягко говоря, другом) Элен Дюкас. Вместе с ними жил и молодой математик Вальтер Майер, приехавший в Америку в качестве ассистента Эйнштейна.
        В Принстоне Эйнштейн руководил группой ученых, состоящей, в основном, из его ассистентов в разные периоды жизни.

        Помощники, консультанты, соавторы. (стр. 156-161)

        О самом первом соавторе Эйнштейна - Милеве Марич уже говорилось выше.
        Как раньше отмечалось, математику в политехникуме преподавали видные ученые того времени А. Гурвиц и Г. Минковский (давший геометрическую иллюстрацию теории относительности).
        Но если Эйнштейна не интересовала математика, то его приятеля М. Гроссмана она интересовала, и Эйнштейн впоследствии привлек его к разработке математического аппарата общей теории относительности.
        В 1905 году была опубликована работа “К электродинамике движущихся тел”, которая заканчивалась словами: «В заключение отмечу, что мой друг и коллега М. Бессо явился верным помощником при разработке изложенных здесь проблем и что я обязан ему рядом ценных указаний”.
        В 1907 году в Берне у Эйнштейна появился друг - Я. Лауб, присланный известным ученым В. Вином для обсуждения проблем теоретической физики. Беседы с Лаубом привели к появлению трех совместных статей. Весьма плодотворными оказались эти «беседы».
        В этом же году Эйнштейн пытается проникнуть в академические круги, предлагая свои услуги в качестве приват-доцента (лекторы без постоянной зарплаты) университету Берна, но не был принят на работу, так как статью по теории относительности посчитали «невразумительной», и он не смог удовлетворить обязательному требованию, предъявляемому к приват-доценту – представить факультетскому начальству рукопись еще не  опубликованной статьи.
        Но здесь  опять ему на помощь пришел тот, кто раньше мешал: бывший научный руководитель по несостоявшейся диссертации Кляйнер похлопотал перед Бернским университетом, и в 1908 году Эйнштейн получил свою первую академическую должность – он читал вечерние лекции студентам, на которые приходили от одного до трех человек.
        “В 1908 году его бывший учитель Герман Минковский облек теорию относительности в более совершенную математическую форму”, а Гроссману, чьими конспектами Эйнштейн пользовался в студенческие годы, заявил: “Гроссман, ты должен мне помочь, иначе я сойду с ума”. “И Гроссман, как проводник с мачете в руках, стал прокладывать Эйнштейну путь через джунгли неевклидовой геометрии” [2].
        В этом году Минковский выступает с докладом “Пространство и время” на 80-м собрании немецких естествоиспытателей и врачей в Кельне. Здесь Минковский говорит о том, что Лоренц ввел понятие “местного времени” и “воспользовался физическим содержанием этого понятия для лучшего понимания гипотезы сокращения тел”. При этом Минковский не упоминает имени Пуанкаре. Зоммерфельд же в комментариях к опубликованному докладу отмечает, что Пуанкаре в своих работах рассматривал более общий случай, нежели Минковский.
        В 1909-1911 годах М. Гроссман разрабатывал проблемы неевклидовой геометрии для Эйнштейна и “вводил его в круг математических приемов, пригодных для решения новой физической задачи”[3].
        В том же, 1911 году Эйнштейн близко познакомился с Марией Кюри, Пуанкаре, Ланжевеном, Планком, Нернстом, Резерфордом и Лоренцем. Встречался Эйнштейн и с Фридрихом Адлером, с которым жил в одном доме.
        Но эта история с уступкой места тоже не так проста, как и вся жизнь и деятельность Эйнштейна: Адлер посчитал, что профессор Кляйнер (бывший “дурак”, а потом лучший друг и наставник) сделал все, чтобы должность досталась Эйнштейну, которого Кляйнер рекомендовал как ведущего физика-теоретика.
        Вот как аукнулся Кляйнеру отказ поддержать диссертацию Эйнштейна – в течение ряда лет он был вынужден помогать научно и организационно создавать из последнего гения всех времен и одного народа.
        “Какими бы мотивами ни руководствовался Адлер, Эйнштейн получил должность, несмотря на антисемитизм, столь распространенный в Европе в начале века” [2].
        Видимо, этот самый “антисемитизм” и привел к тому, что в том же 1909 году Женевский университет в честь своего 350-летия присвоил звание почетного доктора Эйнштейну. Таким образом, вопрос о необходимости защищать докторскую (по нашим стандартам – кандидатскую) диссертацию отпал сам собой, что и требовалось доказать. Эту церемонию доктор чуть было не пропустил, так как приглашение было написано по-латыни, а этот язык будущий гений так и не смог освоить.
        Так закончилась инженерная служба Эйнштейна в патентном бюро и началась его научная карьера. Но такое начало способствовало тому, что он получил уверенность “в собственной великой миссии”, в результате его гордость стала граничить с высокомерием.
        Немного сведений о Фридрихе Адлере, сыгравшем значительную роль в дальнейшей жизни Альберта Эйнштейна: он был сыном известного психиатра Виктора  Адлера (подробнее о Викторе Адлере будет сказано ниже).
        О Фридрихе Адлере “Малая советская энциклопедия” пишет как об одном из “реформистских руководителей австрийской социал-демократии”, “реакционные философские взгляды” которого были подвергнуты критике Лениным в работе “Материализм и эмпириокритицизм”.
        Фридрих Адлер был признан виновным в политическом убийстве и приговорен к смертной казни (затем этот приговор  заменили пожизненным заключением), а через два года он был освобожден из тюрьмы и вскоре стал депутатом австрийского Национального собрания. Во время тюремного заключения Адлера Эйнштейн “похвалил” своего “друга”, сказав, что тот нашел себе в тюрьме занятие, изучая теорию относительности.
        Следствием такого изучения и стала критическая статья Фридриха Адлера, за которую сионистские друзья Эйнштейна пытались представить Адлера сумасшедшим.
        В Праге (откуда Эйнштейн уехал в 1912 году) некоторые понятия геометрии, которые могли помочь Эйнштейну при обобщении теории относительности, преподал ему Г. Пик, он же натолкнул Эйнштейна на труды Г. Риччи и Т. Леви-Чивиты, обогатившие математический арсенал Эйнштейна.
        Но самым близким из европейских физиков был Пауль Эренфест, его Эйнштейн считал блистательным физиком, общение с которым продолжалось больше двадцати лет. “Мы познакомились 25 лет тому назад. Он посетил меня в Праге, куда приехал прямо из России; как еврей, он был лишен там возможности преподавать в высших учебных заведениях...” (“Памяти Пауля Эренфеста”).
        В 1918 году Г.Вейль предложил геометризировать наряду с теорией тяготения и теорию электромагнитного поля, но впоследствии отказался от развития своей схемы, а Эйнштейн продолжал подобные попытки. Вейль вспоминал свои споры с ним и “сближал позднейшие построения Эйнштейна со своими первоначальными концепциями” [3].
        В 1936-1938 годах ассистентом Эйнштейна был Л. Инфельд, тот самый польско-русский еврей, доцент Львовского университета, который просил в свое время рекомендацию у Эйнштейна. Совместная работа Эйнштейна с Инфельдом была посвящена проблеме уравнений движения. В 1938 году вышла их книга “Эволюция физики”, которую после выхода в свет Эйнштейн даже не раскрывал, а в процессе подготовки к изданию не взглянул даже на корректуру.
        Интересна история  появления этой книги.
        В 1937 году Инфельду, получившему стипендию в Принстоне на один год, было отказано в ее продлении, и ему пришла в голову мысль выпустить (совместно с Эйнштейном) книгу, на которую можно было получить аванс и прожить еще один год в Принстоне. Как отмечается в [3], эта книга для прочтения не требовала специальных знаний, но предъявляла “очень высокие требования к интеллигентности, способности к абстрактному мышлению, последовательности”.
        По мнению авторов, она не должна была создавать представления о принципиальном отличии науки от здравого смысла. Отметим, того самого здравого смысла, который позволяет объяснить космические явления, которые, как считалось, подтверждают общую теорию относительности, без использования этой теории.
        Но не всегда процесс создания научной работы с соавтором протекал без сучка и задоринки.
        Так, “один из его помощников, Яков Граммер, российский еврей с гротескно деформированным обликом, работал с Эйнштейном в течение нескольких лет и надеялся в конечном счете стать преподавателем” [4], Граммер обвинил Эйнштейна в том, что последний не выполнил обещания, поссорился с ним, уехал в Минск и впоследствии был избран в Белорусскую академию наук.
        В 1944-1948 годах ассистентом Эйнштейна был Э. Штраус.
        В Принстоне одним из создателей математических приемов, применяемых Эйнштейном в общей теории относительности, был, как пишут биографы, итальянский математик Т. Леви-Чивита (довольно странная для итальянца фамилия, не правда ли?).
        К тридцатым годам закончилось формирование культа личности гения всех времен и одного народа. Фактически к этому моменту завершился грандиозный сионистский проект под кодовым названием “Эйнштейн”, аналогом которому в русской литературе является Козьма Прутков. Но в отличие от Козьмы Пруткова от осуществления проекта “Эйнштейн” было больше вреда, чем пользы.
        В разное время соавторами гения были: В. Баргман, П. Бергман, В. де Гааз, Б. Гоффман, Я. Громмер, М. Гроссман, Л. Инфельд, И. Лауб, В. Майер, Г. Мюзам, В. Паули, Б. Подольский, В. Ритц, Н. Розен, де Ситтер, Э. Страус, Р. Толмен, А.Д. Фоккер, Л. Хопф, О. Штерн, П. Эренфест.
        Это, не считая разного рода помощников и консультантов. Вот вам и научное одиночество гениального ученого!
        Отметим, что после переезда в Принстон у самого Эйнштейна появилась возможность за хорошие деньги заниматься любой наукообразной проблемой с одним условием – не позорить нацию!
        Помните: в советское время грузин купил “Запорожец”, поставил под окном, а наутро его не обнаружил. Он купил новый, история повторилась. Купил третий “Запорожец” и оставил записку: “Братцы, дайте хоть покататься!”
        Наутро на месте “Запорожца” стояла “Волга” с запиской: “Катайся, сколько хочешь, но не позорь нацию!”

        Нобелевская премия. (стр. 161-165)

        В июле 1923 г. Эйнштейн выехал в Швецию на церемонию вручения Нобелевской премии, присужденной ему в ноябре 1922 г.
        Начиная с 1910 года он впервые был впервые выдвинут на соискание Нобелевской премии по физике. Это сделал химик Вильгельм Оствальд, который не принял Эйнштейна на работу в 1901 году, а теперь был привлечен к рекламному проекту по принципу: кто нам мешает, тот нам и поможет.
        При этом Оствальд именовал Эйнштейна создателем специальной теории относительности как самой перспективной теории со времени открытия закона сохранения энергии.
        Начиная с 1910 года, когда Эйнштейн был впервые выдвинут на Нобелевскую премию, его имя только два раза не фигурировало в списках кандидатов, с таким упорством продвигали сионистские круги своего кандидата в гении всех времен и одного народа.
        В. Бобров [57] отмечает: “…активное проталкивание Эйнштейна в нобелевские лауреаты и его безмерное восхваление как якобы величайшего гения всех народов и времен - все это своего рода реверанс... за участие физика в сионистском движении на протяжении многих десятилетий”.
        Но здесь автор не совсем прав – это не реверанс, а закономерное завершение процесса под названием “рука руку моет”.
        П. Картер и Р. Хайфилд пишут: “Нобелевский комитет отличался консервативностью и не хотел присуждать премию за теорию относительности: она все еще оставалась спорной, и не была достаточно подтверждена экспериментальными данными. Эйнштейну… досталась премия, оставшаяся неврученной в 1921 году...”.
        И еще: “По иронии судьбы, он получил ее за открытие законов фотоэлектрического эффекта, то есть за теорию, выводы из которой, позднее сделанные другими учеными, вызывали у него раздражение всю оставшуюся жизнь”.
        Но, как известно: дают – бери, а бьют – беги! Или дареному коню в зубы не смотрят.
        Иначе смотрит на этот факт [3]: “Шведская академия и Нобелевский комитет боялись политического резонанса присуждения премии за теорию относительности, боялись неизбежной реакции со стороны Ф. Ленарда и иже с ним. Поэтому присуждение премии было сформулировано следующим образом: “Премия присуждается Эйнштейну за открытие закона фотоэлектрического эффекта и за его работы в области теоретической физики”. Ф. Ленард сразу же направил в Шведскую академию наук резкий протест... Получив премию, Эйнштейн отдал всю сумму Милеве” (выделено мной - В.Б.).
        После Первой мировой войны Ф. Ленард стал одним из самых непримиримых научных противников Эйнштейна; “научным авторитетом Ф. Ленарда с его согласия прикрывались ярые антисемиты, нападавшие на теорию относительности” (от себя заметим - на теорию относительности в варианте Эйнштейна, а те, кто выступал против Эйнштейна, объявлялись антисемитами).
        Необходимо отметить, что Картер и Хайфилд пишут о Ф. Ленарде (после Первой мировой войны) как о будущем Нобелевском лауреате. В действительности же Филипп Ленард стал Нобелевским лауреатом в 1905 году за работы по катодным лучам, то есть в том году, когда имя Эйнштейна еще никому не было известно. Таким образом, протест Ленарда не был протестом неизвестного физика - “завистника”, а это было квалифицированное мнение пятого по счету лауреата Нобелевской премии!
        В национальном еврейском духе выдержана и следующая фраза из [4], “Сочетание антисемитского яда, исходившего от Ленарда, и замешательства со стороны части Нобелевского комитета объясняет, почему Эйнштейна продолжали отклонять на протяжении одиннадцати лет – с 1910 по 1921 год” (выделено мной. – В.Б.).
        Но это никак не объясняет того факта, что, несмотря на сионистское давление, премия за теорию относительности Эйнштейну так и не была присуждена!
        Однако поступок Ф. Ленарда не был забыт, и в 1933 году “среди некоторых физиков циркулировал план избавления от антирелятивистской опеки Ф. Ленарда: они надеялись скомпрометировать чистоту его собственного происхождения, порывшись в архивах Братиславы, где жили предки маститого адепта арийской физики” [3].
        Эту фразу следует понимать так: научный спор сторонники Эйнштейна пытались разрешить с помощью доноса в гестапо!
        Сам же Ф. Ленард в это время писал: “Наиболее важный пример опасного влияния еврейских кругов на изучение природы представляет Эйнштейн со своими теориями и математической болтовней, составленной из старых сведений и произвольных добавок” (там же).
        Что отсюда следует?
        1) Ф. Ленард приписывал приоритет в этом открытии погибшему на войне талантливому теоретику Ф. Газенерлю.
        2) Кому-то в Шведской академии наук, видимо, был дан строгий наказ - под любым предлогом присудить Нобелевскую премию Эйнштейну.
        3) Какова причина столь благородного поступка - передачи всей денежной суммы премии бывшей жене, для которой в свое время “…научные интересы Эйнштейна... становились все более далекими”. Только ли желанием побыстрее получить развод?
        4) Или это была плата за молчание о том, как “создавалась” теория относительности?
        В формулировке о присуждении премии, в частности, сказано: “за открытие закона фотоэлектрического эффекта”.
        Рено де ля Тай писал: “Теория относительности, открытая в 1904 году, была признана научным сообществом начиная с 1915 года. Никакая Нобелевская премия никогда за эту теорию присуждена не была. Причина понятна: тот, кто первым сформулировал принцип относительности, умер в 1912 году, Это был Анри Пуанкаре”.
        Видимо, понимая слабость научного авторитета Эйнштейна, Борн сказал: “Я думаю, что он был бы одним из величайших физиков-теоретиков всех времен, даже если бы он не написал ни одной строчки о теории относительности”.
        Спрашивается, за что?
        Сам же фотоэлектрический “эффект был открыт в 1886 г. Генрихом Герцем и не укладывался в рамки волновой теории света” (выделено мной. - В.Б.). Гипотеза Эйнштейна позволила объяснить фотоэлектрический эффект.
        Так называемый “внешний фотоэффект” открытый Г. Герцем в 1887 году, был экспериментально проверен А.Г. Столетовым в 1888 году, который установил “первый закон фотоэффекта”, кстати, почему-то не названный “законом Столетова”.
        Первый закон фотоэффекта формулируется так: максимальный фотоэлектрический ток (ток насыщения) прямо пропорционален падающему лучистому потоку.

Литература.

2. Картер П., Хайфилд Р. Эйнштейн, частная жизнь. «Захаров – АСТ», 1998.
3. Кузнецов Б.Г. Эйнштейн. Жизнь. Смерть. Бессмертие. М., Наука, 1980.
4. Брайен Дэнис. Альберт Эйнштейн. Минск, «Попурри», 2000.
21. Ишлинский А.Ю. Механика относительного движения и силы инерции. М., «Наука», 1981.
22. Анри Пуанкаре о науке. Под ред. Понтрягина Л.С., М., 1990.
23. Тяпкин А.А., Шибанов А.С. Пуанкаре. ЖЗЛ. М., «Молодая Гвардия», 1979.
24. Science & Vie № 931, 1995.
25. Science & Vie № 871, р. 32.
26. Энциклопедия для детей. Религии мира. «Аваната», 2000.
56. Саяпин М., «Дуэль», № З0, 1998.
57. Бобров В. По делам его. «Дуэль», № 43, 1998.

Примечание:

См. на нашем сайте: Вейник А.И. "§ 96. Теория относительности Эйнштейна" (выдержки из книги "Термодинамика", 3-е издание, 1968).

Справка:

Бояринцев Владимир Иванович (1932 г.р.), аэрогидромеханик, публицист, доктор физико-математических наук, старший научный сотрудник Института проблем механики РАН.
Бояринцев В.И., «Еврейские и русские ученые. Мифы и реальность», М.: «ФЭРИ-В», 2001, 176 с.
Бояринцев В.И., «АнтиЭйнштейн. Главный миф ХХ века», М.: «Яуза», 2005, 320 с.
Бояринцев В.И., «Эйнштейн – еврейский миф ХХ века», 2005.