В самом начале XX века В.И. Вернадский впервые сформулировал утверждение о том, что человек превращается в основную геологопреобразующую силу планеты [*1] и чтобы обеспечить свою будущность, ему предстоит взять на себя ответственность за дальнейшее развитие биосферы и общества [*2]. Подчеркну - и биосферы, и общества. В результате такого целенаправленного воздействия биосфера перейдет в качественно новое состояние. Это новое СОСТОЯНИЕ биосферы, которое определяется (направляется) деятельностью разума человека, Ле Руа назвал ноосферой. Произошло это в начале 20-х годов на одном из семинаров Бергсона в Париже, когда Вернадский излагал свою концепцию развития биосферы. Позднее термин «ноосфера» широко использовал Тейяр де Шарден. Сам Вернадский использовал этот термин весьма осторожно и лишь в самом конце своей жизни.
        Термин «ноосфера» в настоящее время получил достаточно широкое распространение, но трактуется разными авторами весьма неоднозначно. Поэтому в конце 60-х годов я стал употреблять термин «эпоха ноосферы». Так я назвал тот этап истории человека (если угодно, антропогенеза), когда его коллективный разум и коллективная воля окажутся способными обеспечить совместное развитие (коэволюцию) природы и общества. Человечество - часть биосферы, и реализация принципа коэволюции - необходимое условие для обеспечения его будущего. Последнее утверждение вряд ли следует доказывать, ибо как только любой живой вид его нарушает (например, превращается в монополиста в своей экологической нише), то ему угрожают деградация и гибель. Прежде всего из-за разрушения его экологической ниши.
        Вопрос о том, наступит ли эпоха ноосферы, то есть о том, сумеет ли человечество согласовать свои обычаи, свое поведение, то есть стратегию своего развития со «стратегией» развития биосферы, остается пока открытым. Последнее условие и есть необходимое условие перехода биосферы в то состояние, которое Ле Руа, интерпретируя рассуждения Вернадского, назвал ноосферой.
        Сейчас проблема обеспечения будущности человечества и понимание того, что оно потребует значительных усилий и прежде всего изменения структуры нравов и обычаев, привело к ряду локальных запретов на деятельность людей, заведомо вредную и опасную для развития цивилизации. Так, в 1992 году на международном конгрессе в Рио-де-Жанейро была предпринята попытка сформулировать некую общую позицию, общую схему поведения планетарного сообщества, которая получила название sustainable development, неудачно переведенное на русский язык как «устойчивое развитие».
        Этот термин возник не случайно. В 60-х годах при описании экосистем и отдельных популяций я встречал термин «sustainability». Он означал такое развитие популяции, которое согласовано с развитием той экосистемы, к которой она принадлежала. Другими словами, развитие популяции не разрушало экосистемы. Отсюда позднее возник и термин sustainable development, то есть развитие общества, приемлемое для сохранения экологической ниши человека, а значит, и условий для развития цивилизации. Поскольку экологической нишей человечества является вся биосфера, мне представляется наиболее разумным считать его идентичным термину «коэволюция человека и биосферы». Именно поэтому я буду считать разработку стратегии sustainable development определенным шагом к эпохе ноосферы, то есть шагом на пути ноосферогенеза [*3].
        Надо заметить, что понятие коэволюции человека и биосферы само требует тщательной расшифровки. Или более точно - системы исследований, в результате которой мы устанавливаем зависимость характеристик биосферы от активной деятельности человека. Только имея достаточно полное представление о характере этой взаимосвязи, мы сможем сформулировать те ограничения на деятельность человека, которые необходимы для обеспечения его будущего. Я хочу подчеркнуть - необходимые, но заведомо недостаточные. Я думаю, что условий, достаточных для обеспечения будущего цивилизации, просто не существует. Не только на Земле, но и во всем Универсуме ничего не существует вечного!
        Изучение проблем коэволюции открывает новое и, возможно, важнейшее направление фундаментальных исследований. Часто говорят, что в отличие от века пара, каким был век XIX, и века ХХ, который был веком электричества и атомной энергии, наступающий век будет веком гуманитарных знаний. Я принимаю такую формулировку, ибо наука об обеспечении коэволюции и есть та комплексная дисциплина, которая должна дать людям знание о том, что необходимо для продолжения существования человечества на Земле и дальнейшего развития его цивилизации.
        В настоящее время изучение необходимых условий коэволюции продвинулось в целом ряде конкретных направлений. Так, например, изучение физико-химических особенностей атмосферы позволило установить влияние фреонов на структуру озонового слоя и даже принять важнейшее решение о переориентации холодильной промышленности на другой тип хладонов (см. Монреальский протокол ООН). Постепенно на ряде частных примеров показана огромная стабилизирующая роль биоты в целом и отдельных экосистем. Я бы особенно выделил работы профессора В.Г. Горшкова (С.-Петербург) и профессора Н.С. Печуркина (Красноярск), во многом весьма различные и, как всегда бывает в таких случаях, вероятно, весьма дополняющие друг друга. Еще рано говорить о построении динамики биосферы как стройной теории, способной быть инструментом анализа устойчивости биосферы.
        Биосфера представляет собой грандиозную нелинейную систему. Однако до сих пор основное внимание исследователей уделялось изучению отдельных фрагментов этой системы. Я бы позволил себе сказать более жестко: в центре внимания исследователей были прежде всего многочисленные механизмы отрицательной обратной связи. И нетрудно понять, почему именно к ним было приковано внимание исследователей. В самом деле, наиболее концептуально интересен вопрос о стабильности биосферы, ее способности реагировать на внешние возмущения так, чтобы они не выводили ее из состояния установившегося квазиравновесия. Я думаю, что для любого ученого, изучающего биосферу как самостоятельный объект, наиболее интересен вопрос справедливости принципа Ле Шателье. И в этом плане, как мне кажется, в последние десятилетия получены результаты первостепенной важности, которые показали удивительные способности биоты противостоять внешним возмущениям. Однако лишь в определенных пределах, которые еще придется установить.
        Но описать особенности эволюции биосферы с помощью одних механизмов отрицательных обратных связей нельзя. Как во всякой сложной развивающейся системе, в ней присутствует и множество положительных обратных связей. Обойтись без них тоже нельзя, поскольку именно положительные обратные связи и являются ключом к развитию системы, то есть усложнению системы и росту разнообразия ее элементов, что приводит к сохранению ее целостности (хотя может привести и к другому состоянию квазиравновесия).
        Таким образом, любая сложная саморазвивающаяся система всегда обладает неким набором механизмов, некоторые из которых играют роль положительных, а другие - отрицательных обратных связей. Первые отвечают за развитие системы, рост ее сложности и разнообразие элементов. Вторые - за стабильность (гомеостаз) системы и сохранение уже существующего квазиравновесия. Разделение этих механизмов весьма условно. Однако оно дает качественное представление о характере функционирования сложной развивающейся системы. В настоящее время наибольшее внимание привлекает изучение механизмов отрицательной обратной связи, что, на мой взгляд, достаточно естественно, поскольку человек живет в определенных условиях, к которым он адаптировался. И смена этих условий может оказаться трагичной. Но изучение отдельных механизмов, даже в их сочетании, еще недостаточно для построения теории развития биосферы. А без такой теории говорить о стратегии человечества во взаимоотношениях с биосферой очень трудно и опасно.
        Дело в том, что биосфера - система существенно нелинейная, и она даже без активных внешних воздействий способна к кардинальным перестройкам своей структуры. И теория развития биосферы не может считаться полноценной, если не изучено множество ее бифуркационных состояний, условий перехода из одного состояния в другое и структура аттракторов, то есть окрестностей более или менее стабильных состояний.
        Однако система уравнений, описывающая функционирование биосферы даже в ее простейшем варианте, столь сложна, что непосредственное использование математических методов (то есть теории динамических систем) представляется крайне сложным. Поэтому пока что единственным эффективным способом анализа может служить эксперимент с компьютерными моделями, имитирующими динамику биосферы.
        В 70-х годах группа исследователей (преимущественно из Академии наук СССР) начала систематическое изучение биосферы как единой комплексной системы. Такое исследование возможно только с помощью компьютерной модели, поскольку никаких реальных экспериментов с биосферой человек себе позволить не может. Неожиданно созданная нами вычислительная система пригодилась для вполне практической задачи.
        Летом 1983 года мы провели в Вычислительном центре Академии наук СССР серию расчетов на завершенной к этому времени компьютерной модели, имитирующей функционирование биосферы. Наша вычислительная система объединила модели атмосферной и океанической циркуляции с моделью биоты (точнее - углеродного цикла) и энергетикой биосферы (потоки солнечной радиации, образование облаков, выпадение снега и т.д.). Мы поставили своей задачей количественную проверку гипотезы К.Сагана о возможной ядерной зиме и ядерной ночи после крупномасштабного обмена ударами водородными бомбами. Замечу, что к этому времени наша система моделей была единственной системой, способной проделать необходимые расчеты. Результаты этих расчетов докладывались на конгрессе в Вашингтоне 1 ноября 1983 года и хорошо известны: они подтвердили гипотезу и дали первые количественные оценки эффекту ядерной зимы (см. монографию: Н.Н. Моисеев, В.В. Александров, А.М. Тарко. Человек и биосфера. М., 1985).
        В дальнейшем, в течение 80-х годов мы провели десятки экспериментов с нашей компьютерной системой. Нас интересовали те конечные состояния биосферы, те квазиравновесные состояния, которыми завершится тот или иной эпизод крупномасштабного воздействия человека на биосферу. Результаты, которые мы получали, заставляли задумываться и строить разнообразные гипотезы.
Во всех тех случаях, когда интенсивность воздействия превосходила некоторый порог (энергия воздействия порядка 2-3 тысяч мегатонн), биосфера никогда не возвращалась в исходное состояние или даже похожее на исходное. Совершенно иной становилась циркуляция атмосферы, менялась структура океанических течений, структура осадков и, конечно, распределение температур, а значит, и распределение биоты (если она сохранится после катаклизма). Другими словами, Земля после столь мощного воздействия переставала быть похожей на ту Землю, которую мы знаем в четвертичном периоде. И эта новая Земля уже не могла служить ойкуменой человечества: биота сохранится очень обедненной и самое главное без людей!
        Замечу, что такая качественная перестройка вовсе не требует крупномасштабной ядерной войны: порог устойчивости и переход в новое качественное состояние мог произойти и в результате незначительных, но постоянно действующих возмущений, что и представляется особенно опасным. Эти результаты невольно отсылают нас к идеям синергетики. По-видимому, биосфера может иметь несколько совершенно различных квазистационарных режимов, другими словами, - целый ряд различных аттракторов. И не исключено, что тот процесс эволюции биоты, который привел к появлению homo sapiens, мог быть осуществлен только в окрестности одного из аттракторов. Переход в окрестность другого аттрактора исключит возможность разумной жизни на планете.
        Таким образом, теория биосферы должна представлять собой не просто совокупность изученных механизмов функционирования отдельных элементов биоты и абиотических составляющих биосферы, взаимодействие которых способно реализовать принцип Ле Шателье (что, разумеется, совершенно необходимо). Для того чтобы обеспечить выживание человечества как вида, обеспечить возможность дальнейшего развития его цивилизации, нам предстоит изучить динамику биосферы как нелинейной системы, изучить структуру ее аттракторов и границы между областями их притяжений.
        Итак, возникает новая фундаментальная наука. И она носит абсолютно прикладной характер, поскольку эта дисциплина сделается научной базой судьбоносных решений для человечества. Заметим еще раз, что переход биосферы из одного состояния в другое вовсе не обязательно требует мгновенных сверхнагрузок, как при атомных взрывах и последующих пожарах. Катастрофа может подкрасться и незаметно. И стратегия развития человечества не просто должна быть согласована с развитием биосферы, но должна быть такой, чтобы развитие биосферы происходило в нужном для человечества эволюционном канале.
        Другими словами, обеспечение коэволюции человека и биосферы (или, что то же самое, для реализации стратегии sustainable development) требует развития специальной синтетической научной дисциплины. Работа по созданию такой дисциплины, по существу, уже началась. Ее естественной составляющей является экология. Я подчеркиваю - составляющей, ибо проблемы, которыми сегодня занимается экология, получившая широкое развитие за послевоенные десятилетия, не включают в себя целый ряд вопросов, жизненно важных для будущего, для поисков пути в эпоху ноосферы. И в частности, пока еще не занимается исследованием биосферы как целостной динамической системы.
        Однако и это лишь одна из глав будущей науки, ибо она прежде всего должна быть наукой гуманитарной. Научная программа разработки принципов коэволюции, или концепции ноосферогенеза, неизмеримо шире тех естественнонаучных и экономических программ, которыми занимаются профессиональные экологи или экономисты.
        Но разработку принципов ноосферогенеза или поисков пути в эпоху ноосферы нельзя откладывать. Разработка научных основ этой проблемы и ее реализация должны идти параллельно. И по существу эта работа уже началась: появляются первые запреты, основанные на серьезном научном анализе. Тот же самый запрет (Монреальский протокол 1987 г.) на использование хлор- и фторсодержащих хладонов, который приведет к полной перестройке всей холодильной промышленности, уже является одним из тех табу, которыми мировое сообщество защищает себя от разрушения озонового слоя. Развернуты широкие исследования возможных последствий потепления климата из-за увеличения концентрации углекислоты и метана в атмосфере, что, по-видимому, приведет к новой системе запретов.
        По мере развития дальнейших исследований неизбежно будет расти количество запретов. И их придется выполнять! Это, может быть, и станет самой трудной задачей, которая когда-либо вставала перед человечеством, поскольку среди запретов появятся и такие, которые будут регламентировать рост народонаселения и вносить новые ограничения в то, что принято называть свободой личности.
        По существу, в основе теории ноосферогенеза лежат новые принципы нравственности, новая система нравов, которая должна быть универсальной для всей планеты, при всем различии цивилизаций населяющих ее народов. Когда в начале ХХ века Вернадский произнес вещую фразу о том, что однажды человеку придется взять на себя ответственность за развитие и природы, и общества, вряд ли он думал, что это время наступит столь скоро. В условиях уже наступившего экологического кризиса становится ясной неспособность современного планетарного сообщества с ним справиться. Структура общественного устройства должна претерпеть кардинальные изменения.
        Было бы ошибкой сказать, что общество стоит на месте и опирается только на традиционные нравственные начала. Оно уже начало проявлять свою общую волю. Разве не являются примерами те энергосберегающие технологии, которые получили распространение в последние два-три десятилетия? О многом стали не только говорить, но многое стали и делать. Например, произведена очистка Великих Озер и Рейна.
        Но все эти действия - лишь самое робкое начало. Да и начало ли, если оно по-настоящему не затрагивает мировоззрения? Глубину непонимания обществом современной ситуации показала конференция в Рио-де-Жанейро 1992 года. Факт проведения подобной конференции на правительственном уровне трудно переоценить - это явление замечательное. Появление термина sustainable development и попытка разработки программ устойчивого развития - тоже некий шаг в нужном направлении. Но не было сказано самого главного: что надо научиться сохранять не только отдельные биологические виды, но и экосистемы, что надо выработать основы демографической политики и что надо, наконец, поставить во главу угла всей научной деятельности проблемы обеспечения коэволюции природы и общества, начать серьезно разрабатывать новую структуру общественных отношений в едином планетарном сообществе и менять структуру общественных ценностей.
        Современные «присваивающие» цивилизации возникли в начале голоцена, после неолитической революции. По-видимому, они исчерпали свои возможности, и человечеству предоставляются две альтернативы: либо оно будет продолжать жить по-старому, постепенно совершенствуя свои технологии, либо перейдет к совершенно новому типу цивилизации.
        В первом случае его ожидает общепланетарный экологический кризис, борьба за ресурсы, которых заведомо на всех не хватит, тоталитаристское управление «золотого миллиарда» (первые проявления которого мы наблюдаем уже сейчас) и в конечном счете деградация и исчезновение человека как биологического вида.
        Вторая альтернатива основывается на гипотезе о том, что человечество сможет опереться на свой коллективный разум и найти пути создания общества, способного к совместному развитию с биосферой, то есть сможет перейти в эпоху ноосферы. И общество это будет качественно отличаться от современного.
        Мы не знаем, как будет устроено это общество будущего. И вряд ли стоит гадать! Но мы знаем, что оно потребует от людей высокого уровня интеллигентности и знаний. Прежде всего - знаний о той форме своих взаимоотношений с природой, которая будет способна обеспечить режим коэволюции. Поэтому путь к эпохе ноосферы начинается с разработки образовательных программ - программ, которые будут содержать знания о том, что недопустимо, что может нарушить стабильность Человеческого Дома.

    Примечания.

*1.  Соотношение ландшафтообразующих факторов - антропогенных и естественных - дают следующие, недавно полученные данные: ежегодно горнодобывающая промышленность США, строительство дорог и других сооружений приводят к перемещению 7,6 млрд. т грунта, а все природные явления, главным образом, реки, перемещают не более 1 млрд. т породы (New Scientist, 1995. V. 145, № 1967, p.11).
*2. Еще в 70-х годах покойный В.А. Ковда подсчитал, что человечество производит в 2000 раз больше отходов органического происхождения, чем вся остальная биосфера. (Отходами было названо то вещество, которое исключается из кругооборота веществ на время, превышающее жизнь человека).
*3.Наверное, лучше было использовать термин «соразвитие», ибо термин «развитие» предполагает такую форму эволюции, которая связана с усложнением вида и ростом разнообразия его форм. Отказ от развития приводит обычно к деградации вида.






        1.
        Статью В.И. Данилова-Данильяна можно рассматривать как открытие дискуссии по моей вышедшей в первом номере журнала статье, посвященной проблеме коэволюции природы и общества. Я могу только приветствовать подобного рода публикации, ибо рассматриваемые вопросы столь сложны, что пройдет еще немало времени, прежде чем мы сможем их канонизировать.
        В той статье, на которую ссылается В.И. Данилов-Данильян, я, вероятно, не достаточно четко сформулировал некоторые понятия, что и послужило причиной для ряда его замечаний. Теперь я попытаюсь дать им дополнительное разъяснение.

        2.
        Мне кажется, что мы по-разному понимаем содержание термина «эволюция». В.И. Данилов-Данильян понимает его в чисто биологическом смысле, говоря, например, о том, что эволюция характеризуется прежде всего скоростью образования новых видов. Я же отождествляю это слово с понятием «самоорганизация», то есть с изменением системы под действием внутренних факторов и механизмов, присущих системе и лишенных целенаправляющего начала.
        Отсутствие этого начала есть также некоторая гипотеза, однако она имеет твердый экспериментальный фундамент, и я ее подробно обсуждал в своей книге «Современный рационализм».
        В.И. Данилов-Данильян не видит существенной разницы между понятиями «ноосфера» и «эпоха ноосферы». С моей же точки зрения, они имеют совершенно разный смысл. Ноосфера по Вернадскому - это состояние биосферы, в котором человечество как ее часть берет на себя бремя ответственности за дальнейшее развитие не только общества, но и биосферы в целом. Если угодно, подобно тому, как разум человека играет роль в судьбе всего организма.
        Такое состояние где-то далеко за горизонтом. И если оно возможно, то путь к нему крайне сложен. Вот ту эпоху, когда человечество, осознав ее необходимость, поняв содержательный смысл этого состояния, начнет искать пути к нему, я и называю эпохой ноосферы. Может быть, эпоха ноосферы так никогда и не наступит. Во всяком случае, сегодня говорить о ней рано. А вот изучать особенности ноосферогенеза - необходимо.

        3.
        Еще один термин, который вызвал возражение В.И. Данилова-Данильяна, - само понятие «коэволюция». Я впервые начал его использовать на грани 60-х и 70-х годов, когда пытался искать удобную интерпретацию самого термина «ноосфера». И его смысл мне казался достаточно очевидным: развитие человечества как составной части биосферы должно быть согласовано с развитием всей системы и не должно содействовать ее деградации.
        Позднее я узнал, что уже давно в популяционной динамике используется термин «sustainability». Он означает, что развитие популяции, входящей в ту или иную экосистему (биоценоз), не должно нарушать ее гомеостаза. Другими словами, ее развитие должно быть согласовано с развитием экосистемы в целом. По существу, это и был принцип коэволюции в применении к конкретной популяции как части конкретной экосистемы.
        Но еще раньше, на грани 20-х и 30-х годов Эрвин Бауэр ввел понятие «устойчивое неравновесие». Этот термин лингвистически бессмыслен, однако по существу он говорит о том же самом: развитие человечества как части природной системы не может быть стабильным, равновесным, но оно должно быть согласовано с ее развитием, следовать законам ее самоорганизации (эволюции). Таким образом, я был далеко не первым, кто сформулировал принцип коэволюции как необходимое условие выживания человечества, как сохранение его в качестве части биосферы.
        Далее, В.И. Данилов-Данильян совершенно справедливо говорит о качественном различии в темпах развития эволюционных процессов, происходящих в обществе и природе в целом. Я тоже неоднократно обращал на это внимание. Но нет ничего удивительного, что в такой сложной многомерной системе, какой является биосфера, ее элементы будут эволюционировать с различной скоростью. Так, например, на формирование копыта лошади ушло несколько десятков миллионов лет, а австралопитек превратился в человека менее чем за три миллиона лет. Поэтому термин «коэволюция человека и биосферы» я всегда трактовал как такое развитие человечества, которое не разрушает стабильности биосферы, ее гомеостаза. И до появления цивилизации современного типа, способной к целенаправленному изменению окружающей среды, ограничиваясь адаптацией к ее возможностям, люди, как и остальной живой мир, жили в условиях коэволюции. Если какой-либо вид нарушал принцип согласованного развития, то он исчезал.
        Вот в обсуждении этого обстоятельства и лежат основные трудности взаимного непонимания исследователей.

        4.
        Биосфера - сложнейшая нелинейная система, развивающаяся в силу законов самоорганизации. И при этом она крайне неустойчива. Это положение тоже требует пояснений, поскольку ряд авторов утверждают прямо противоположное.
        Как и всякая сложная существенно нелинейная система, биосфера может функционировать в окрестностях различных атракторов. Лучше сказать - развиваться в разных «каналах эволюции». Неустойчивость (нестабильность) биосферы состоит в том, что в силу тех или иных причин происходит смена эволюционных каналов, а переход из одного канала в другой означает качественное изменение структуры биосферы, изменение механизмов ее саморазвития. По терминологии Анри Пуанкаре, происходит бифуркация, по терминологии Рене Тома, - катастрофа. И история биосферы знает множество катастроф.
        Так, одна из первых катастроф, ныне уже достаточно хорошо понятых, была связана с ликвидацией прокариотной биосферы. Прокариоты, освоившие фотосинтез, стали производить кислород, смертельно опасный для прокариотов. В результате структура биосферы изменилась и установилось главенство эукариотов, обладавших кислородным дыханием.
        В 80-х годах, когда у нас в ВЦ АН СССР действовала вычислительная система, имитирующая функционирование биосферы, мы проводили с ней многочисленные компьютерные эксперименты. Их прямой целью был анализ последствий крупномасштабной ядерной войны. Напомню читателю, что именно после наших расчетов вошли в обиход выражения «ядерная зима» и «ядерная ночь». Однако в нашей деятельности более важным я считал изучение других вопросов, поскольку недопустимость ядерной войны мне казалась достаточно очевидной и без всяких сложных расчетов.
        Наша система позволяла проводить расчеты вплоть до того состояния, когда биосфера, подвергнутая сильным воздействиям, снова обретает более или менее стабильные характеристики. И на меня произвел особое впечатление тот факт, что биосфера никогда не возвращалась в свое исходное состояние. Каждый раз это была новая биосфера. И ее параметры, как правило, исключали возможность дальнейшего развития человека.
        К сожалению, наши исследования еще не дали каких-либо определенных доказательств. Они лишь подкрепляют предположение о том, что при определенном типе возмущений биосфера может перейти в новый эволюционный канал. И в то же время переоценить значение этих экспериментов довольно трудно.

        5.
        В результате компьютерного анализа мы осознали несколько важных истин. Во-первых, мы поверили в то, что биосфера может существовать в окрестности разных атракторов (каналов эволюции). И во-вторых, что одним из важнейших направлений исследований должно стать установление границ этих атракторов и прежде всего того атрактора, в рамках которого возник человек и его цивилизация. Другими словами, мы должны научиться исследовать границы допустимых антропогенных воздействий на окружающую среду, сохраняющих биосферу в рамках существующего канала эволюции.
        Исследования 80-х годов позволили глубже понять смысл термина «коэволюция» общества и биосферы, а следовательно, и смысл понятия «ноосфера». Итак, произнося слово коэволюция, я имею в виду такое поведение человечества, такую его адаптацию к естественным процессам, происходящим в биосфере, то есть в развитии окружающей среды, которые сохраняют биосферу (или содействуют сохранению) в окрестности того атрактора, который оказался способным произвести человека. Значит, принцип коэволюции означает такую систему запретов (экологических императивов), которая исключала бы возможность изменения параметров биосферы, приближающего ее состояние к границам атрактора - той запретной черты, переступать которую человечество не имеет права ни при каких обстоятельствах.
        Такая постановка вопроса начинает служить отправной позицией для целого ряда исследований, превратив их в единую систему, связав с практической деятельностью, как в области развития техники, так и в целенаправленной деятельности (систему воздействий на окружающую среду, способную сохранить ее в рамках, необходимых для существования человека).
        Подобные соображения, как мне представляется, позволяют конкретизировать не только понятие коэволюции Природы и общества, но само понятие ноосферы и процесса ноосферогенеза, реализацию которого я и называю эпохой ноосферы.
        И если принцип sustainable development мы станем рассматривать, как развитие понятия sustainability, если деятельность по реализации этого принципа приобретет общепланетарный характер, то может статься, что человечество сделало свой первый шаг в поиске путей эффективного ноосферогенеза, то есть на пути вступления в эпоху ноосферы.

        6.
        Далее, в своей статье В.И. Данилов-Данильян говорит о грядущих экологических трудностях (экологическом кризисе). И здесь я полностью согласен с его основными утверждениями. Многие подобные соображения и я не раз высказывал и публиковал. И главное из них - невозможность, принципиальная невозможность преодолеть кризис чисто техническими средствами. Необходимо качественно изменить антропогенную нагрузку на биосферу. А значит перестроить само общество. Это центральный пункт всех моих рассуждений. Согласование же допустимой нагрузки на биосферу с возможностями сохранения ее стабильности в существующем ныне канале эволюции и есть основа принципа коэволюции.
        Замечу, что если отвлечься от лингвистических тонкостей, то по существу подобное утверждение содержится в комментариях, которые написал В.И. Данилов-Данильян к американскому плану реализации принципа sustainable development. И я был очень рад видеть в нем своего единомышленника.
        Другое дело, что обеспечение коэволюции - непостижимо трудная задача, решение которой и составляет суть эпохи ноосферы. Иными словами, как только человечество осознает ее значение, эта задача сделается «вечной». Ибо это и есть основное условие, необходимое для выживания человечества на нашей «грешной Земле»!
        Ее решение потребует целенаправленного воздействия на общество и окружающую среду. Но это не будет управлением в том обычном смысле, который мы вкладываем в понятие управления, например, техническими системами, даже очень сложными - как космические аппараты. В таких сверхсложных системах, какими являются человеческое общество и биотические системы, а тем более биосфера, управляемое развитие с помощью тех средств, которые есть или будут у человека в обозримом будущем, просто невозможно. Во-первых, размерность систем столь велика, что для переработки необходимой информации потребуются компьютеры на десятки порядков более мощные, чем современные суперкомпьютеры. А во-вторых, в подобных системах всегда присутствуют стохастические составляющие и высокий уровень неопределенности, включая само понятие «цель управления».
        Но, тем не менее, человек не беспомощен. Он способен влиять на характеристики биосферы, поддерживать желаемые тенденции развития и т. д. Поэтому еще в начале 60-х годов в своих лекциях по теории больших систем я ввел понятие «направляемое развитие». Возвращаясь к теме нашего обсуждения, я думаю, что в ближайшее столетие главные усилия ученых, как естественников, так и обществоведов должны быть сосредоточены на выработке принципов «направляемого развития» общества. Конечно, огромную роль будут играть и усилия по созданию и совершенствованию техники. Такова уж диалектика развития: техническое могущество ввергло общество в экологический кризис, но и преодоление его невозможно без дальнейшего направляемого развития. Но все-таки главные усилия должны быть сосредоточены в гуманитарной сфере: как жить дальше, как переустроить общество, как изменить палитру потребностей, как определить максимально допустимые нагрузки на биосферу и согласовать с ними жизнедеятельность человечества.

        7.
        В своей статье В.И. Данилов-Данильян опирается на исследования В.Г. Горшкова, замечательного исследователя, разработавшего грандиозную теорию «биотической регуляции» параметров биосферы в тех границах (к слову, весьма широких), которые необходимы для поддержания жизни. Но, как это часто бывает с крупными учеными, его собственные научные интересы заполняют горизонт, оставляя без внимания многие важные обстоятельства в развитии биосферы.
        По существу, профессор В.Г. Горшков занимается изучением отрицательных обратных связей, которые существуют среди механизмов, определяющих процесс самоорганизации биосферы. Но для того чтобы система могла развиваться, чтобы в ней возникали новые составляющие, необходимы и положительные обратные связи, разрушающие устойчивое состояние системы. И если мы посмотрим с общесистемной точки зрения, которая необходима для интерпретации процесса саморазвития такой сложной нелинейной динамической системы, какой является биосфера, то увидим картину, которая будет не очень похожа на ту, что оказалась нарисованной с помощью только теории биотической регуляции. Причем эта картина будет эмпирическим обобщением, опирающимся на фундамент наших знаний о теории биосферы и ее истории.
        Как и во всякой саморазвивающейся системе, процесс эволюции биосферы содержит разные типы развития. Долгое время идет процесс медленного накопления новых особенностей или, если угодно, процесс «эволюции дарвиновского типа». Затем возмущения, которые постепенно накапливаются за счет положительных обратных связей (и внешних факторов, если они присутствуют), как бы взрывают систему. Она переживает бифуркацию (или катастрофу, если следовать терминологии Рене Тома). В результате происходит перестройка системы и механизмов ее развития. Биосфера совершает переход в область притяжения другого атрактора.
        Об одной из таких катастроф я уже рассказывал в данной статье. Это было разрушение царства прокариотов, которые однажды погубили самих себя, создав атмосферу, содержащую кислород - газ, смертельный для прокариотов. В результате эволюция пошла по совершенно иному пути.
        И таких перестроек в истории биосферы (или ее отдельных частей) было множество. К их числу относится и возникновение озонового слоя, позволившего живому веществу покинуть океан и выйти на сушу.
        Одна очень важная для нас бифуркация произошла совсем недавно - в неолите, когда человек изобрел метательное оружие. Наш далекий предок получил в руки инструмент, позволяющий легко добывать большое количество пищи. И он использовал этот инструмент. Да еще как! - с максимальной эффективностью. За несколько тысячелетий он извел всех мамонтов и практически всех крупных копытных - основу рациона людей раннего неолита. В результате возник острейший экологический кризис. Он охватил практически всю планету. Население сократилось во много раз. Этот кризис принято называть неолитической революцией. И это была действительно революция. Человечество не просто сумело преодолеть кризис, но, освоив земледелие, открыло первую страницу современной цивилизации. И с тех пор вся история биосферы пошла по новому руслу, ибо человек начал создавать искусственный кругооборот веществ, несвойственный «бесчеловечной биосфере». Сначала его основой было земледелие, позднее возникло скотоводство, а затем люди начали включать в естественные циклы те вещества, которые были уже давно захоронены, то есть выведены из естественного кругооборота миллионы лет тому назад - так называемые полезные ископаемые.
        Революция в неолите и фиксирует начало современной истории. Общество качественно изменилось - возникла собственность, иными стали потребности, изменилась шкала ценностей. Совсем иной стала нагрузка на биосферу, возникли новые механизмы ее самоорганизации.

        8.
        Итак, около десяти тысяч лет тому назад начала формироваться система взаимоотношений между людьми, между обществом и биосферой, которую мы сегодня называем цивилизацией. Она дала людям новый уровень благосостояния, продлила время их жизни и дала многое, многое другое. Но сейчас ее возможности развития в том ключе, который был выкован неолитической революцией, близки к исчерпанию. И человечество ожидает новый экологический кризис общепланетарного масштаба. Причина тому - те положительные обратные связи, порождаемые цивилизацией, которая на каком-то этапе своей истории начала стремительно разрушать биосферу. И сегодня единственный путь сохранения человека в составе биосферы - это путь коэволюции, то есть такого изменения образа жизни людей, который согласовывал бы их потребности с возможностями сохранения биосферы в том канале эволюции, который породил феномен человека. И не вел бы ее к дальнейшей деградации.
        Эту проблему нельзя решить чисто техническими средствами. Необходимо качественно изменить природу общества, необходима новая цивилизация с иным миропредставлением, цивилизация, для которой совокупность экологических императивов будет столь же органически присуща, как и стремление к сохранению жизни человека.
        Может ли возникнуть подобная цивилизация? На этот вопрос пока ответа нет. Другими словами, сможет ли человечество реализовать принцип коэволюции или sustainability, или устойчивого неравновесия, мы не знаем. Но одно более или менее очевидно: если мы не сможем реализовать этот принцип, человечество ожидают катаклизмы, несравнимые с неолитическим кризисом - ведь теперь у него в руках не метательное оружие охотников за мамонтами, а ядерное оружие нынешнего века.
        И это главное, а лингвистические споры - нечто вторичное. Мне кажется, что все те, кто серьезно думают о данной теме, принимают сформулированный тезис. Они употребляют иные слова, иные выражения, но суть общая - поиск путей организации такой жизнедеятельности людей, которая способна обеспечить будущность человечества.

Справка.

Моисеев Никита Николаевич (1917-2000), доктор физико-математических наук, профессор. Академик АН СССР (1984 г., член-корреспондент с 1964 г.). Академик Российской академии сельскохозяйственных наук. Окончил МГУ им. М.В. Ломоносова, участник Великой Отечественной войны. В 1968-1986 годах – заместитель директора Вычислительного центра АН СССР. Специализировался в области динамики твердого тела, численных методов математической физики, теории оптимального управления и др. Автор концепции «ядерной зимы» как последствия атомной войны. Президент Российского экологического движения «Зеленый крест». Лауреат Государственной премии СССР 1980 г.