В наши дни становится все более ясным, что дальнейшее продвижение в исследовании пространственно-временных свойств и отношений на обоих полюсах нашего проникновения в окружающий мир: в субэлементарные процессы, протекающие внутри элементарных частиц, и в области различных моделей пространственно-временных многообразий мегамира требует значительно более точного выяснения самого смысла пространства и времени.
        Именно сказанное имеет в виду известный физик В.С. Барашенков, когда пишет: “Нельзя оставаться на том уровне рассуждений, когда без конца повторяют, что пространство и время – всеобщие формы бытия материи… В конкретном исследовании пространства и времени важен не только гносеологический, но и онтологический аспект” [1].
        А.М. Мостепаненко справедливо подчеркивал: “По сути дела, основная цель философской науки – обеспечить выход человеческого знания за пределы “модельной действительности” к действительности объективно-реальной” [2].
        Наконец, по мнению А.В. Солдатова: “В рамках… естественнонаучных теорий понятия пространства и времени, как правило не определяются. Они вводятся либо с помощью абстрактных математических структур (таких, как евклидова геометрия в общей теории относительности и т.д.), либо посредством соответствующих операциональных определений протяженности и длительности. Но для понимания роли и места понятий пространства и времени внутри теорий этого явно недостаточно. Необходимо выйти за пределы данной теории и обратиться к содержательному рассмотрению этих категорий, к их философскому анализу” [3].
        Таким образом, философы и естествоиспытатели вполне осознали необходимость выявления и использования новых подходов к исследованию проблемы пространства (и времени), целесообразность смещения интереса от гносеологических аспектов указанной проблемы к онтологическим.
        Новые подходы к исследованию проблемы, например, пространства, по нашему мнению, могут в недалекой перспективе привести не только к решению научных, теоретических, но и практических задач. Дело в том, что, создавая материальную основу для нового решения проблемы пространства (и времени), научно-техническая революция сама будет испытывать благотворное влияние полученных теоретических результатов, которые непременно явятся для нее ускоряющим катализатором по всем направлениям, поскольку в природе отсутствуют какие-либо сферы, безразличные к фактору времени.
        Указанные новые подходы к исследованию проблемы пространства (и времени), впервые в философии и науке позволили разработать концепцию объективно-реального, функционального пространства (и времени) [4]. Под функциональным пространством понимается собственное пространство конкретных, конечных материальных вещей, явлений и процессов, образующееся в результате последовательной смены их состояний. Функциональное пространство существует с момента возникновения и до исчезновения материальных объектов, процессов как таковых в связи с воплощением их материального содержания в последующие объекты, процессы (каждый объект – процесс).
        Пространство (и время) связано со становлением, поскольку материальные вещи и их состояния при своем возникновении образуют свое собственное пространство (и время). В этой связи мы не можем согласиться с В.И. Свидерским, по мнению которого, пространство, в отличие от времени, связанного с изменением, связано с сосуществованием. Объективно-реальное, функциональное пространство связано не с сосуществованием, не с рядоположенностью вещей и явлений, а с изменением, благодаря которому возникают и существуют материальные объекты, процессы до своего исчезновения как таковых.
        Тем не менее, В.И. Свидерский писал: “Общее качественное различие пространства и времени имеет своим глубоким основанием качественные различия сторон сосуществования и изменения в бытии движущейся материи. Сосуществование, рядоположенность явлений и их изменение суть состояния, не сводимые друг к другу. Именно поэтому, несмотря на органическое единство, пространство и время не сводимы друг к другу” [5].
        Пространство и время, несмотря на наличие между ними неразрывной связи, действительно не сводимы друг к другу, но не по причине, высказанной В.И. Свидерским, а в связи с тем, что пространство представляет собой некоторого рода объем, тогда как время – некоторого рода длительность (слова “некоторого рода” указывают здесь на то, что несубстанциональные пространство и время своих собственных свойств не имеют, а только специфически отражают свойства образующих их объектов, процессов).
        В связи со сказанным мы не можем согласиться и с тем, что основа различия пространства и времени… упирается в проблему причинности [6]. С нашей точки зрения, причинность, наоборот обуславливает сходство пространства и времени, поскольку в результате действия принципа причинности возникают и исчезают материальные объекты, процессы и их состояния, которые только и образуют свои собственные пространственные объемы и собственные временные длительности. Как уже было сказано, пространство и время возникают вместе с конкретными, конечными материальными объектами, их состояниями и исчезают в момент их распада как таковых, когда их материальное содержание воплощается в другие, последующие объекты, которые образуют свои собственные пространственные объемы и временные длительности. Последовательно сменяются материальные объекты и их состояния, последовательно сменяются их пространственные объемы и временные длительности. Причем, поскольку материальное содержание объектов, по причине их субстанциональности, при их исчезновении воплощается в другие, последующие объекты, образуемые ими несубстанциональные пространственные объемы и временные длительности перестают существовать. Движение, изменения, являясь способом существования материи, способом ее сохранения вместе с тем – причина становления, обновления, возникновения и исчезновения конкретных материальных вещей, явлений и процессов, а следовательно – образования ими собственных пространственных объемов и временных длительностей.
        Для правильного понимания природы объективно-реального, функционального пространства (и времени) следует иметь в виду, что оно образуется не конкретным видом движения, а движением, изменениями, в результате которых происходит становление. Причем, поскольку в философской литературе высказываются различные точки зрения на природу становления, считаем необходимым заметить, что и с нашей точки зрения движение понимается как “изменение вообще, притом не как простое перемещение, а как включающее в себя появление нового, процесса развития, субстанциональное изменение – становление… становление не там, где вещь остается сама собой, оно имеется лишь там, где возникает нечто “другое”, нечто “новое”. Нечто несуществующее ранее становится существующим” [7].
        Здесь следует подчеркнуть также, что не только материю и движение, но и пространство (и время) можно познать лишь путем изучения конкретных материальных вещей, явлений и процессов в их взаимодействии и развитии. В этой связи следует согласиться с Ю.Б. Молчановым, который констатировал, что “пространство и время не существуют сами по себе и поэтому содержание этих понятий нужно исследовать не вообще, а только изучая конкретные явления природы и их взаимосвязь между собой” [8].
        Именно материальные изменения определяют пространственно-временные характеристики материальных объектов, а не наоборот. Для того, чтобы изменить пространственно-временные характеристики материального объекта, необходимо воздействовать на сам объект, изменить характер протекающих в нем процессов, поскольку исключены какие-либо возможности непосредственного воздействия на пространство и время, не являющимися субстанциональными реальностями.
        По мнению А.М. Мостепаненко, на пути решения проблемы пространства (и времени) стоит следующее основное затруднение: “Все реальные объекты существуют в пространстве и времени. Опыт показывает, что с удалением из пространства многих объектов пространство не исчезает и время не перестает течь. Такая ситуация приводит к мысли о “пустых” пространстве и времени, независимых от объектов. Но допущение такой мысли связано с допущением странного типа реальности, отличной от реальности телесных объектов: реальности – ничто, которая несмотря на небытие, существует и необходима для помещения в ней телесных объектов, обычной реальности” [9]. И с нашей точки зрения, все реальные объекты существуют в пространстве и времени, но не как в некотором вместилище. Они существуют в собственных пространствах и временах, образуемых ими самими. Пространство и время существуют лишь там, где имеются материальные объекты, поля. А не сами по себе, помимо них. С удалением из пространства многих объектов пространство не исчезает и время не перестает течь только с точки зрения внешнего наблюдателя. Но пространство, которое будто бы окружает наблюдателя, время, якобы текущее и в отсутствие удаленных из пространства объектов - перцептуальные, психологические пространство и время, а не объективно-реальные, функциональные пространство и время.
        Следует четко различать объективно-реальные, функциональные пространство и время от перцептуальных, реально не существующих (существующих только в сознании человека) пространства и времени. Только при этом условии станет ясно, что в основе всего лежат не “пустые” пространство и время – “два великих ничто, без которых невозможно понять никакой реальности” [10], а вечно движущаяся материя, существующая в конкретных формах, каждая из которых образует свой собственный пространственный объем и свою собственную временную длительность.
        В природе существует огромное множество примеров, убедительно свидетельствующих о наличии у каждого материального объекта (в том числе у элементарных частиц, атомов и молекул, ячеек кристаллов веществ) своего собственного функционального пространства (точнее, пространственного объема).
        Так, если мы будем располагать кристаллом алмаза и куском графита, содержащих одинаковое количество атомов углерода, несмотря на это, будут иметь различные физические свойства: твердость алмаза составит 10 единиц по минералогической шкале, плотность – 3,5 г/см3, тогда как твердость графита достигнет лишь 1-2, а плотность – 2,2 г/см3 (графит является одним из самых мягких минералов, алмаз – самый твердый из всех известных веществ). Кроме того, графит черного цвета, непрозрачен, хорошо проводит электрический ток; алмаз прозрачен, электрического тока не проводит. Различна также температура плавления алмаза и графита.
        Если же взять вещество с тем же количеством атомов углерода, находящегося в аморфном состоянии (то есть в твердом некристаллическом состоянии) оно будет характеризоваться изотропией свойств с отсутствием точки плавления. При повышении температуры аморфное вещество размягчается и переходит в жидкое состояние постепенно. По мнению исследователей, эти особенности обусловлены отсутствием в аморфном состоянии, в отличие от кристаллического состояния, так называемого дальнего порядка – строгой периодической повторяемости в пространстве одного и того же элемента структуры (атома, группы атомов, молекулы и т.п.).
        С нашей же точки зрения, все физические свойства, указанных выше объектов обусловлены тем, насколько упорядоченно или неупорядоченно расположение в их пространственных структурах атомов углерода. Иными словами, эти свойства зависят от структуры собственного функционального пространства, от того, какое место занимают в нем атомы углерода по отношению друг к другу, от характера их взаимодействия. Вспомним в этой связи способ получения синтетических алмазов. Как известно, искусственные алмазы получают, например, при действии динамически высокого давления и высокой температуры, которые необходимы для того, чтобы атомы углерода заняли возможно более упорядоченное положение.
        В заключение считаем особенно важным подчеркнуть, что, по нашему мнению, исследование процессов в различных сферах науки, исходя из того, что каждый материальный объект образует свое собственное пространство (точнее, свой собственный пространственный объем), позволит обнаруживать, скажем так, пространственные закономерности, использование которых на практике, сможет дать значительный позитивный эффект, масштабы которого пока трудно предсказать, предвосхитить.

Литература.

1. Барашенков В.С. Ленинская идея неисчерпаемости материи в современной физике // Вопросы философии. 1971, № 3.
2. Мостепаненко А.М. Пространство, время и физическое познание. М., 1975, с.6.
3. Солдатов А.В. Понятие пространства и времени и структура естественнонаучной теории. Л., 1981, с.193.
4. См.: Лолаев Т.П. Пространство и время, их связь с движением. Владикавказ, 1992; он же. Функциональная концепция времени. Владикавказ, 1994 и др.
5. Свиредский В.И. Пространство и время. М., 1958, с.193.
6. Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969, с.88-89.
7. Аскин Я.Ф. Проблема времени. Её философское истолкование. М., 1966, с.75.
8. Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в философии и физике. М., 1977, с.95.
9. Мостепаненко А.М. Указ. соч. с.36-37.
10. Там же, с.37.

Справка:

Лолаев Тотраз Петрович, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии Северо-Осетинского государственного университета имени К.Л. Хетагурова (СОГУ, г. Владикавказ). С 2005 г. член-корреспондент Российской академии естественных наук по отделению «Социология инновационной деятельности». Разработал функциональную концепцию времени.

Лолаев Т.П. (22.12.2005 11:00:00):
http://comm.roscosmos.ru/ForumMess.aspx?RecID=94
«Объективно-реальное, по моей терминологии, функциональное время исключительно связано с понятием движение. Оно никак не связано с понятием покоя. Дело в том, что материальные объекты, независимо от того, находятся они в движении или относительного покоя, в результате последовательной смены их состояний образуют собственное время, не зависящее от человеческого сознания.
Покой не длится или точнее, он длится только в сознании человека. Нам только кажется, что определяем длительность покоя, измеряя ее через движение. «Мы говорим, - пишет А.К. Юхимец, - что время течет объективно и это означает, что объективно длится само существование материального мира со всеми его движениями».
В этой связи следует заметить, что время, образуемое реальными процессами, действительно, течет объективно. Однако объективно течет не время мира как такового, мира, как целого, поскольку каждый из объектов, составляющих мир, образует свое собственное время, в котором существует. Единого мирового времени нет. Но его нет не потому, что скорость материальных взаимодействий конечна, а в связи с тем, что несубстанциональное время, прежде чем существовать, должно возникнуть с конкретным объектом. Мир же, как известно, несотворим и неуничтожим, не возникает и не исчезает как таковой, поэтому понятие времени к нему не применимо.
И еще о течении времени: когда течет объективно-реальное, функциональное время, последовательно сменяются не моменты постулированного, придуманного человеком времени (таковых в природе нет), а промежутки, периоды времени, образуемые последовательно сменяющимися состояниями конкретного объекта.
В каждом объекте происходят изменения на разных уровнях структурной организации материи. Однако время объекта – это не сумма времен этих изменений, а время, образуемое изменениями, происходящими в объекте, как в едином целом.
В связи с тем, что время несубстанционально, нельзя согласиться с тем, что «сама скорость света, ее «течение» при нулевом гравитационном потенциале, адекватно течению… абсолютного времени природы». Функциональное время, по причине своей несубстанциональности никак не связано со скоростью света, несмотря на то, что в теории относительности время, показываемое часами, зависит от скорости их движения. Замедляться могут лишь сами процессы, образующие время. Несубстанциональное время не может быть обратимым, хотя, как известно, в физике оно обратимо на номонологическом уровне. По причине своей несубстанциональности, объективно-реальное, функциональное время принципиально необратимо независимо от направления протекания процесса, с точки зрения наблюдателя. Что касается законов физики, они допускают обратимость постулированного времени, которое не является адекватным отражением объективно-реального, функционального времени».

Юхимец Анатолий Константинович, адрес: 211026, Беларусь, пгт Ореховск, Оршанский р-н, Витебская обл., ул. БелГРЭС, д.2, кв.10.  Тел.: 8-10-375-2161-7-09-49.  E-mail: <juh@tut.by>
http://www.sciteclibrary.ru/rus/avtors/ju.html

Барашенков Владилен Сергеевич (1929-2004), доктор физико-математических наук (1963), профессор (1969), с 1976 года начальник сектора математического моделирования объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ, г. Дубна).

Молчанов Юрий Борисович (1926 г.р.), доктор философских наук (1977, тема «Четыре концепции времени в философии и физике»), с 1958 по 1962 работал в Институте философии АН СССР в секторе информации. С 1962 по 1967 - в редакции журнала «ВФ», заместителем заведующего отделом. С 1971 по настоящее время работает в Институте философии АН СССР (ныне РАН) в секторе философии физики в качестве старшего, а с 1986 - ведущего научного сотрудника.

Мостепаненко Александр Михайлович, доктор философских наук, профессор.
Мостепаненко А.М. Пространство и время в макро-, мега- и микромире. М.: Политиздат, 1974. 240с.
http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000182/

Солдатов Александр Васильевич (1947 г.р.), доктор философских наук, профессор, президент Санкт-Петербургской академии истории науки и техники.
Окончил философский факультет, аспирантуру и докторантуру Ленинградского государственного университета. Работал на философском факультете ЛГУ (1970-1983, 1984-1991), преподавал в университете «Ориенте» (Сантьяго-де-Куба, 1983-1984). С 1991 года заведует кафедрой философии и социологии Санкт-Петербургского государственного морского технического университета.

Свидерский Владимир Иосифович (1910 г.р.), доктор философских наук (1955, тема «О развитии пространственно-временных представлений в физике и их философском значении»). Окончил физический факультет Ленинградского университета (1936). Будучи на фронте, в 1945 получил специальную командировку в Москву, где защитил в Институте философии АН СССР кандидатскую диссертацию «Проблема пространства и времени в квантовой теории». После демобилизации из армии в 1946 вернулся в Ленинградский университет, где и работал непрерывно до выхода на пенсию в 1984, был профессором, заведующим кафедрой философии естественных факультетов. Преподавал в др. вузах Ленинграда.