Неожиданно для многих выяснилось, что мы живем в обществе, которого не знаем. Что к нас лишь возрождается такая широко распространенная в мире наука, как социология. Как считает академик Т. Заславская, мы лишь начали попытки наверстать упущенное.
        Но в одной упряжке с социологией должна тянуть и социальная психология. А здесь у нас упущений ничуть не меньше – социальная психология у нас долго не находила признания. Теперь дело сдвинулось вроде бы с мертвой точки: наработаны кое-какие представления о психологически оптимальных размерах различных коллективов, об основных условиях социального здоровья коллектива, о пользе включения в него разнотипных индивидуальностей...
        Да только умеем ли мы на деле оценивать социопсихологические характеристики этих самых индивидуальностей? Не зациклились ли мы на линейно-одномерном подходе к личности, восходящем своими истоками к Гиппократу: холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик? В сущности, Павлов изменил названия (возбудимый тип, тормозной тип), но не сломал линейно-одномерного (и детерминированного!) подхода к личности. Подход этот, наверное, очень устраивал административную систему: чего еще желать для оценки взаимозаменимых винтиков! Три класса, четыре традиционных психических типа... Для каждого – своя унифицированная ячейка.
        Но, как вы думаете, довольно ли сказать о Гамлете, что он – меланхолик?
        К тому же мы живем в вероятностном, а не в детерминированном мире. Любая ситуация, реакция личности реализуется с определенной степенью вероятия, а вовсе не однозначно наверняка, по желанию руководящих органов. Человек – не машина, он не может делать одно и то же даже в абсолютно одинаковых ситуациях. Да и бывают ли абсолютно одинаковые  ситуации?
        Чтобы все это учесть, потребовалось вливание в психологию «свежей крови» со стороны системоанализа. В начале семидесятых годов такую попытку предприняли американские системоаналитики Рассел Акофф и Фред Эмери. Их подход к оценке социопсихологических характеристик личности имеет несколько важных преимуществ перед концепциями, разработанными до них: он учитывает вероятностный тип этих характеристик; он оценивает человека не линейно-одномерно, а в «пространстве личности», двухмерно. И самое важное: в отличие от всех предыдущих концепций подход американских системоаналитиков дает возможность перейти от чисто словесных, описательных оценок к количественным. А вследствие этого он может быть распространен на оценку характеристик социальной группировки любой численности.

        Этот неоднозначный, неоднозначный мир...

        Итак, мы живем в вероятностном мире, где все происходит не жестко однозначно, а «в среднем». Причем от этого среднего возможны отклонения, хотя вероятность отклонения тем меньше, чем больше величина отклонения. Этот принцип распространяется и на поведение людей. В самом деле, ведь одинаковые поступки способны совершать люди разного психического склада. Разница лишь в том, что для одного человека вероятность некоторого определенного поведения велика, а для другого мала.
        На внешние раздражители (их принято называть стимулами) так или иначе реагирует любой человек. Однако чувствительность к стимулам, мак сказать «степень толстокожести», не у всех одинакова: один взрывается при малейшем поводе, а другой подчас игнорирует довольно сильные раздражители. Допустим, что каким-либо образом (каким именно, рассматривать не будем, ибо этот вопрос заслуживает специальной статьи) мы в состоянии установить, какова для данного конкретного человека зависимость вероятности отклика от интенсивности стимула (назовем эту зависимость характеристикой отклика). Условимся интенсивность стимула выражать величиной, принимающей значения от нуля до единицы (1 – стимул максимально возможной интенсивности, например, опасность для жизни). Вероятность, как известно, тоже выражается числом в диапазоне 0-1.
        Логично признать, что если на стимул максимальной интенсивности откликнется любой человек, то отсутствие стимула он оставит без внимания. А что будет при промежуточных значениях стимула? Видимо, для «среднестатистического» («нормального») человека вероятность отклика будет тем выше, чем сильнее стимул; причем зависимость будет линейной, то есть коэффициент пропорциональности остается постоянным. Такой эталонный тип Акофф и Эмери назвали центровертом, и его характеристику можно представить графиком (рис.1, а). Если же характеристика лежит ниже диагонали, перед нами, по терминологии Акоффа и Эмери, - субъективерт, если выше – объективерт (рис.1, б). То есть в одних и тех же ситуациях объективерт более чувствителен к окружению, чем центроверт и тем более чем субъективерт (ради благозвучия и краткости будем называть их проще – «объективист», «центрист» и «субъективист»). При данной интенсивности  стимула субъективист, занятый своими мыслями и ощущениями, чаще всего может вообще не отреагировать или может «выдать» реакцию, например, лишь в двух случаях из ста; центрист отреагирует чаще субъективиста, а объктивист – еще чаще («абсолютный объективист» будет реагировать всегда даже на ничтожный стимул).
        Резонно задать вопрос: а чем же это лучше, чем у Юнга, ведь он тоже использовал сходные характеристики – интроверт и экстраверт? Разница в том, что теперь дается не двузначное определение (типа «плюс – минус»), а распределение вероятности отклика. В этом – важнейший новый элемент, содержащийся в теории Акоффа и Эмери: объективерсия и субъективерсия здесь выступают не в качестве незыблемых однозначных факторов, как это было у Юнга, а как тенденции. Нет сомнения, что такой подход точнее отражает реальность: любой из нас имел случай убедиться, что в жизни все непросто... Бывает, кого-нибудь всегда считали тихоней, он и был тихоней, но вот случилось нечто, выходящее – для него, тихони, - из ряда, и бывший «тюфяк» проявил решительность, твердость и высокую чувствительность к требованиям момента. Графически меру объективности можно изобразить в виде разности площадей, ограниченных осью абсцисс, вертикалью максимального стимула и характеристиками отклика данного индивида и эталонного («линейного») типа (рис.1, в).






 








        Рис.1. Пространство отклика – зависимость вероятности отклика от величины внешнего стимула (функция отклика на окружение):
        а) функция отклика среднего человека – эталон;
        б) функция отклика объективиста Степень объективерсии характеризуется отношение заштрихованной площади к площади треугольника (выше диагонали);
        в) функция отклика «нестандартной» личности. Разность площадей с вертикальной (+) штриховкой и горизонтальной (-) штриховкой дает степень объективерсии (или субъективерсии) индивида.
        Объективерт более чувствителен к окружению, чем центроверт, тем более чем субъективерт. Крайний объективерт реагирует даже на ничтожный стимул. Субъективерт, занятый своими мыслями и ощущениями, не реагирует на окружение. Объективерт лучше понимает других людей, зато самого себя лучше знает субъективерт.
        Рис.2. Пространство влияния – зависимость вероятности выбора данного способа воздействия на окружение от силы этого воздействия (функция влияния индивида на окружение). Диагональ – безразличие к интенсивности влияния.
        Мера интернализации характеризуется отношением площадей – треугольника и заштрихованной. Экстерналист склонен менять окружение. Интерналист сам адаптируется к окружению: например, если в доме холодно, экстерналист будет искать включатель отопления, а интерналист – теплый свитер. Экстерналист всегда пытается сколотить группу и возглавить ее, интерналисту комфортнее следовать за каким-либо лидером.

       Теперь займемся функцией, характеризующей личность с другой стороны – по степени ее воздействия на окружение. Ведь человек не просто откликается на внешний раздражитель – он принимает какие-то меры, пытаясь изменить окружение или изменяя свое поведение. Иные люди склонны к решительным действиям и крутым мерам, другие чаще ограничиваются малоэффективными способами воздействия на кружение.
        Графическое изображение «пространства влияния» (рис.2) строится аналогично «пространству отклика»: по оси абсцисс откладывается степень воздействия на окружение (эффективность данного способа действий), а по оси ординат – вероятность выбора индивидом данного способа действий. Диагональ квадрата соответствует адекватному отношению к интенсивности влияния; отклонение функции вверх от диагонали соответствует интернализации, то есть склонности к выбору малоэффективных способом действия, а вниз – экстернализации, то есть  склонности к сильнодействующим средствам. (Эти названия мы также условно упростим: будем говорить «интернация», «интернист» и экстернация», «экстернист»).

        Тип личности.

        Объединение двух компонент характеризует четыре типа личности: два «чистых» – объективный экстернист, субъективный интернист и два смешанных - субъективный экстернист, объективный интернист (рис.3).
        Объединенную область отклика – влияния назовем «пространством личности».
        Чистые типы всецело поглощены либо своим внутренним миром, либо внешним окружением, смешанные сохраняют – хотя и каждый по-своему – определенный контакт как с окружением, так и со своей внутренней психической реальностью. Чистые типы обладают худшей приспосабливаемостью, чем смешанные, - и к своему окружению, и к самим себе, а особенно к другим лицам в своем окружении. Для чистых типов можно подобрать наглядные примеры: так, СИ – это в пределе ЙОГ, а ОЭ – ШЕРИФ (комиссар полиции). При необходимости решить какую-либо сложную проблему, требующую самоприспособления, и с возрастом (а также в подпитии) чистые типы склонны смещаться в пространстве личности к внешним границам. Иначе говоря, ЙОГ становится еще больше ЙОГОМ, а ШЕРИФ – еще больше  ШЕРИФОМ. Смешанные типы (к ним относятся, к счастью, большинство людей) в сходных обстоятельствах смещаются к центру пространства личности. Чем ближе индивид к центроверсии, тем он устойчивее: его реакции в равной мере учитывают и внешние, и внутренние  стимулы, и сам он склонен к переменам и в окружении, и в самом себе, а в этом, видимо, и заключается психологическая зрелость и сила.
        На рисунке 4 показан случай для двух индивидов в пространстве личности (очевидно, что этим способом можно складывать любое количество векторов (рис.5); таким образом, количественный подход позволяет определить «психическую конституцию» любого коллектива).




 















        Рис.3. Пространство личности. Типы личности: чистые (СИ и ОЭ), смешанные (ОИ и СЭ). «Крайний» СИ – «йог». «Крайний» ОЭ – «шериф».
        Рис.4. Два индивида в пространстве личности. Асимметрия (угол тета) – мера искажения в восприятии одного лица другим. Возрастание угла от нуля до 90 град. увеличивает искажение, при дальнейшем росте угла – более 90 град. – искажение снижается. Неравновесие N (разность отрезков ОА и ОВ) – мера взаимной адаптации индивидуальностей. Если ОА = ОВ, индивиды находятся в равновесии.
        Рис.5. Сложение «сил». ОА и ОВ можно считать векторами. Тогда почему бы их не складывать по правилу параллелограмма? Этим способом можно определить «психическую конституцию» целого коллектива. Увеличение численности группы приближает ее, как правило, к центроверсии (то есть делает ее более устойчивой): К = А + В; Q = А + В + М. Суммарная равнодействующая делится на n (число членов группы), чтобы не выходить за границы пространства личности.

       Ограничимся простейшим коллективом – парой. Если пара симметрична и равновесна относительно точки центроверсии, она будет внутренне устойчивой и сбалансированной во внешних взаимодействиях: ее члены могут сотрудничать на основе эффективного распределения психологической нагрузки. Но чем дальше пара удалена от точки центроверсии, тем менее устойчивой и успешной она окажется. Эти свои выводы Акофф и Эмери проверили на большом числе семейных пар и получили достоверные данные, подтверждающие их теорию.
        В паре, состоящей из интерниста и экстерниста, не возникает соперничества по поводу того, кому взаимодействовать с окружением, потому что один из участников хочет этим заниматься, а второй спит и видит, как бы свалить эту тяжкую работу на партнера. Но чем дальше от центроверсии находится пара, тем острее становится соперничество из-за выполнения одной и той же психологической функции. Недаром автор «Словаря сатаны» Амброз Бирс по этому поводу заметил: «Несовместимость, когда речь идет о супружеских парах, означает общность вкусов, особенно вкуса к главенству».
        А теперь из области теоретических построений перейдем в мир литературной реальности и попробуем, используя метод Акоффа и Эмери, разобраться в вопросе, вынесенном в заголовок: почему Гамлет не мог объединиться с Лаэртом?
        Для начала – хотя бы приближенно и в основном качественно – построим для каждого из них характеристику «по Акоффу и Эмери». С этой целью воспользуемся прямыми указаниями Шекспира, рассыпанными по тексту трагедии.
        Гамлет остро чувствовал человеческие беды – не только свои, но и чужие (вспомните хотя бы монолог о Йорике). Однако слабые стимулы отклика у него не вызывали: он пропускал мимо ушей нравоучения матери и отчима, не реагировал на проявления чувств Офелии, и лишь после ее гибели в полной мере проявляется темперамент Гамлета – например, у ее открытой могилы в споре с Лаэртом о силе братской и иной любви. Иначе говоря, у Гамлета был некоторый «порог чувствительности»: на мелочи он не откликался, но на любой запороговый стимул реагировал одинаково сильно – почти независимо от интенсивности стимула. Таким образом, характеристика отклика Гамлета показывает (рис.6, а), что в целом принц Дании по отклику был очень близок к центроверсии (но с уклоном в объективизм).
        Зато Лаэрт был ярко выраженным субъективистом (рис.6, б). Он реагирует лишь на стимулы предельной силы: смерть отца, гибель сестры. А убийство его законного властелина – отца Гамлета – не вызывает у Лаэрта никакого отклика, так же, впрочем, как и коронация убийцы-узурпатора. Все это время Лаэрт занят только самим собой: едва «отбыв номер» на коронации, он тут же просит новоявленного государя отпустить его обратно во Францию.



 









 
















      В пространстве влияния все обстоит наоборот: здесь у Гамлета плавная функция, а у Лаэрта – с перегибом (рис.6, в и г). Гамлет всегда выбирает только сильные меры – либо он вообще воздерживается от активных действий, предпочитая взвешивать и анализировать, еще и еще раз перепроверяя свои выводы и ощущения. Для Гамлета почти безразлично мнение окружающих о его поступках, во всяком случае мнение тех, кого он не слишком уважает. Лаэрт же весь во власти обычаев, традиций и предрассудков, ему не столь важно быть, как важно выглядеть. Поэтому он нередко действует малоэффективно, хотя и с большой аффектацией, - к примеру, прыгает в открытую могилу сестры, публично изливая свое горе. «По Акоффу и Эмери», для Лаэрта вероятность активного и пассивного поведения одинакова, если отсутствует стимул максимальной силы. Ворвавшись во главе толпы в апартаменты Клавдия, он тут же дает последнему уговорить себя, добровольно превращаясь в безмозглое орудие в руках узурпатора, и лишь в момент сильнейшего потрясения, - ощутив укол отравленной Клавдием рапиры, - выбирает активный способ действия, открывая Гамлету коварные замыслы Клавдия и свою роль в них.
        Итак, по отклику Гамлет близок к центроверсии, а по влиянию он ярко выраженный экстернист. Лаэрт же – четкий субъективист и в целом чуть-чуть экстернист.
        Теперь, перейдя в пространство личности (рис.6, д), мы убедимся, что асимметрия этой пары близка к 90 градусам. Иначе говоря, и Лаэрт, и Гамлет воспринимали друг друга с максимально возможным искажением, а равнодействующая этой пары далека от точки центроверсии. Следовательно, даже общность целей не сплотила бы эту пару настолько, чтобы она стала достаточно устойчивой и способной дружно решать стоящие перед нею задачи (что, видимо, и хотел подчеркнуть Шекспир, иначе для чего ему понадобилась бы эта бледная тень Гамлета – Лаэрт?).

        Пары, тройки и семейства.

        Шекспир, естественно, ничего не знал о теории экстернации – интернации, но его гениальный ум интуитивно создал образы, предельно соответствующие изображаемой ситуации: Гамлет мог бы найти общий язык с кем угодно, но только не с Лаэртом! Вот как Акофф и Эмери характеризуют пару ОЭ-СЭ (объективный экстернист - субъективный экстернист): «Каждый, вероятно, попытается изменить партнера, чтобы прийти к решению, но только для ОЭ (объективного экстерниста) характерна чувствительность к таким усилиям, хотя он и не будет на них откликаться. Они предпочтут соперничать друг с другом из-за того, кому управлять окружением для решения их проблемы. В паре они окажутся неадаптивными к своему окружению, хотя будут производить впечатление агрессивности по отношению к нему, а окружающим могут казаться властолюбивыми».
        Рассматриваемая  методика позволяет предвидеть поведение любой пары. Так, устойчивыми окажутся пары из диагональных ячеек пространства личности (см. рис.3). В случае ОИ-СЭ каждый из партнеров сам по себе устойчив (поскольку он – смешанный тип), а в силу несходства характеров и устремлений между участниками наладится полное психологическое сотрудничество, и по поводу взаимных функций не возникает никакого конфликта. Вторая пара (СИ-ОЭ) состоит из «чистых» типов, неустойчивых по отдельности. Однако, объединившись в пару, эти два неустойчивых индивида могут добиться устойчивости – субъективный интернист предпочтет укрываться от окружения за спиной объективного экстерниста, а все внутренние проблемы будут решаться за счет модификации интерниста, к чему с одинаковым рвением устремятся оба партнера (хотя по разным мотивам: экстернист – по внешним, а интернист – по внутренним).
        Пары из смежных ячеек окажутся, как правило, неустойчивыми: ОЭ-СЭ из-за соперничества в управлении окружением и безответных усилий изменить друг друга, ОИ-СИ в силу абсолютной неспособности влиять на окружение, СИ-СЭ из-за полной внутренней некоммуникабельности. Исключение может составить пара ОИ-ОЭ; хотя каждый из них увидит корень зла в другом, но в одном они сойдутся: экстернист попытается изменить интерниста, но и последний тоже будет стремиться измениться. В целом эта пара может оказаться устойчивой.
        Аналогичный анализ можно провести для пар из одной и той же ячейки пространства личности. Но, не желая утомлять читателя, мы этим заниматься не будем. Интереснее рассмотреть в общих чертах тройки и более крупные группы.
        Задолго до Акоффа и Эмери было подмечено, что пара индивидов, в отношениях между которыми возникли трудности, может выйти из положения, присоединив к себе еще одно лицо. (Так что далеко не всегда третий – лишний!) Подобное естественным образом происходит в семьях при рождении детей, при этом ребенок обычно более похож на того из родителей, который ближе к центроверсии. Сам ребенок тем ближе к центроверсии, чем устойчивее пара его родителей.
        Вообще говоря, появление первого ребенка не всегда обеспечивает достаточную устойчивость тройки (если, например, родители находятся в смежных углах пространства личности). Вероятно, из-за этого младшие дети по характеру отличаются от старших: чем позже рождается в такой семье ребенок, тем он ближе к центроверсии. Получается интересная зависимость: определенные комбинации типов родителей создают вполне определенные типы детей. Значит, скад личности ребенка можно заранее предсказать?
        Семья в целом (точно так же, как и любой другой длительно действующий коллектив) тоже представляет собой психологическую индивидуальность, и ее «характер» можно описать словами. И заранее предсказать тенденции поведения, зная характеристики ее членов. Акофф и Эмери анализируют основные черты семей различных типов.
        Объективно интернистская семья чувствительна к нуждам своих членов, в ней все готовы приносить коллективные жертвы ради тех, кто больше других нуждается в поддержке. Однако деятельность членов такой семьи протекает взаимонезависимо и невмешательство в личную жизнь каждого ценится превыше всего. Такое семейство стремится к общению только с узким кругом друзей (причем это семейство будут приглашать в гости значительно чаще, чем оно само желает приглашать гостей к себе). Внешняя деятельность такой семьи может выглядеть достаточно ограниченной, хотя все ее члены будут  весьма активно «включены» в «информационное поле» общества.
        Субъективно экстернистская семья менее чувствительна к нуждам своих членов, которые более склонны управлять друг другом. В такой семье все делается сообща, она имеет широкий круг знакомств и чаще всего принимает гостей у себя (однако у нее больше знакомых, чем друзей). В целом семья имеет ярко выраженную склонность к коллективной деятельности.
        Субъективно интернистская семья во многом похожа на монастырь. Она всячески избегает контактов с окружением, а ее члены почти не взаимодействуют друг с другом.
        Зато объективно экстернистская семья напоминает общину: здесь никто не стремится к обособленной личной жизни, много общения, взаимовлияния и групповой деятельности; такой семье свойственна яркая приверженность к какому-то делу и высокая внешняя активность.
        На сегодняшний день теория Акоффа и Эмери, по-видимому, самая эффективная и наиболее обобщенная, насколько вообще теория взаимоотношений может иметь конкретную прогностическую силу для реальных индивидов и групп. Но наука не стоит на месте, и, быть может, завтра кто-нибудь нащупает более сильный и продуктивный подход...

Справка:

Птушенко Анатолий Владимирович (agynch@m.astelit.ru), кандидат технических наук, доктор экономических наук, доктор юридических наук, вице-президент Международного университета гуманитарных наук. Профессор, академик Международной Академии информатизации (International Informatization Academy).

Акофф (Ackoff Russel L.) Рассел Линкольн (1919 г.р.), доктор философии (университет Пенсильвании, 1947).
Младший преподаватель философии в Университете Пенсильвании, 1941-42, 1946-47.
Армия США, 1942-46.
Ассистент-профессор философии и математики, Университет Уэйн, 1947-51.
Методологический консультант национального бюро переписи населения, 1950.
Профессор (исследование операций) и директор центра исследования операций в институте технологии Кейс, 1951-64.
Визит-профессор (исследование операций), Университет Бирмингема (Великобритания), 1961-62.
Профессор, шеф департамента статистики и исследования операций, директор центра науки управления Университета Пенсильвании, 1964-86.
Визит-профессор, Государственный Университет Мехико, 1975-76.
Визит-профессор Вашингтонского Университета, 1989-95.
Член совета директоров The Tallberg Foundation (Sweden), 1987-
Член правления национальной группы CQM, 1996.
Консул ООН (программа развития), 1996-1999.
Член правления компании INTERRACT, 1986-.
Член правления компании Deploy Solutions, 2000-.

Эмери (Emery Frederick Edmund) Фредерик Эдмунд (1925–1997).

Акофф Р., Эмери Ф. «О целеустремленных системах». М.: Сов. Радио, 1974. 271 с.