Письмо 1 (от 12 ноября 1972 года).

        Л.Д., здравствуйте!
        Получил от Вас письма. Недели две писал ответ, а сегодня решил всё-таки закончить его, начав с начала.
        За время вашего отъезда сделано очень мало. Китаев вот уже в двух телеграммах требует сообщить срок ввода обеих печей. Мхитарян дал ответ, что 25 ноября. Это, конечно, чепуха. Мазут – начать, да кончить. Нет мазутоподогревателей и никто их не ищет. Электрики так ничего и не делают. Составной цех надо переделывать. Частично нет электропитания вообще, а другая часть двигателей не работает. Щитом обогрева фидеров никто не занимается. То же положение со щитом основного электроподогрева. Оба надо комплектовать. С КИП нет ясности.
        Где Борисов? Он так нужен!
        Много работы ещё с водоснабжением, с воздухом, а у нас нет своего газосварочного резака.
        Вызвали Дергачёва для составления графика пуска и вызова пусковой бригады. Директор заявил, что в случае срыва пуска до 25 ноября он всю ответственность за это возложит на Бадаляна и меня. Ну, Бадалян ясно. Мне кажется, что его держит Мхитарян только для такого случая, как козла отпущения. Он ведь и документы уже на него оформил. Я вот за что?
        Нет песка, известняка и т.д. Меня беспокоит то, что никто не хочет думать о том, что его надо будет много, что нужно сырьё с запасом и чтобы оно поступало равномерно, а не от случая к случаю; что нужна организованная механическая разгрузка сырья в хранилища. Транспортёрчиком (которого ещё нет и будет ли?) вряд ли отделаться. Если взять даже 10 тонн/сутки, то в месяц уже 300 тонн/сутки. Как всё будет – не знаю. Песка – вагона добиться не могут.
        Приезжали с Кургана. Восстанавливать или поставлять что-то отказались. Сейчас работают наладчики из Киева. Им надо 1,5-2 месяца для наладки.
        Уволился Минасян. Сейчас новый зам. Директора Микосян. Мне он нравится. Правда, уже сейчас жалеет, что согласился на эту работу. Он раньше работал на заводе. Он прямо мне сказал, что бывший главный механик завода купил себе машину за счёт составного цеха, а сейчас уже стал директором. Вы же в своих протоколах его не рассматривали, а там дело плохое. Завод раньше сам монтировал и брал деньги. Ну, и «брали», конечно. Теперь мне переделывать надо и ещё отвечать.
        Трудно работать. Люди работать не хотят. Они мне прямо говорят, что деньги, которые они получают, - это как пенсия. Будет пуск – убежим. Я уже ругался, дрался и больше не могу. Что делать? Плохо то, что опереться в цехе нет на кого. Всем нужна восьмёрка в табеле. Я в отчаянии.
        Перечитал письмо. Оно получилось, как у Ваньки Жукова к дедушке Константину Макарычу. Это шутка. Прошу только это письмо никому не показывать. Правда хоть и хороша, а счастье лучше – говорят, а лишние разговоры – несчастье мне здесь.
        Большой привет от моей супруги Вам. Просила передать.
        Вот всё пока. До свидания. Пишите по возможности.

        Письмо 2 (от 24 марта 1973 года).

        Здравствуйте, Л.Д.!
        Кратенько опишу Вам, что сделано с момента Вашего отъезда с Севана...
        Теперь, Л.Д., о моих бедах. С уходом Бадаляна мне стало труднее работать. Бадалян, бывало, придёт в цех, накричит, даст разгон всем. Этот очень осторожен. Никаких решений не принимает. Всё что-то медлит. Действует тихо. Если так будет и дальше, то не знаю, что будет. Люди совсем отбились от рук. Мои ИТР создали группу против меня. В начале распространили слухи, что я беру взятки за разряды, за квартиры. Я на это не реагировал, хотя знал всё и кто это делал. Решил, что доказывать нет смысла, лучше молчать. Видя, что это не принесло результатов, они пошли дальше. Никакой помощи, как ИТР, мне не оказывают. Люди играют в карты. Задания мои выполняют плохо. Обратите внимание - делают, но не так и если я начинаю доказывать, что делают не так, то все против меня.
        В понедельник украли у монтажников резак, шланги и два редуктора. Кроме того вырезали три думплера с весовой линии, которая уже отлажена. Когда я стал разбираться в этом, то обвинили меня. Вызвали милицию и эта банда в один голос заявила, что это сделал я. Получается, что я не только взяточник, но и вредитель.
        Вчера написал ещё одну докладную директору, где прямо указал о необходимости снять двух человек. Директор и эту докладную передал главному инженеру. Вряд ли главный инженер что-то примет решительное. Завтра буду писать заявление на расчёт. Иного выхода у меня нет. Я уже требовал у главного инженера провести аттестацию ИТР на предмет соответствия занимаемой должности. Они бы никто не сдали у меня, но главный инженер сказал, что это дело трудное и его можно провести лишь когда-нибудь в будущем.
        Я уже выдохся, Л.Д. Не могу. Сейчас одна мысль – уйти. Да. Ещё наговорили главному инженеру, что вроде бы я сказал на него, что он такой - сякой, одним словом дурак. Он сам мне сказал об этом. Говорит, что он не верит этому, хотя при этом отвернулся. В душе всё равно ведь останется. Я не хочу бороться. Не за что. Лучше уйти с пути. А сейчас много, много грязи. Мне её всю не вычерпать. Обидно. Делюсь мнением только с Вами, Л.Д. Прошу! Пусть останется между нами!
        Так лучше. Я уйду. Сами знаете, что раз не работают электрические печи здесь, то ванная печь может быть только запущена. Работать она не будет. Нужны кадры, дисциплина. Я тут воду два раза размораживал за три дня. Ночью нет воды, она и замерзает. С таким водоснабжением на печи работать нельзя. И я боюсь работать.
        Вот и всё. До свидания.