«Обычно новые научные истины побеждают не так, что их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так, что противники эти постепенно вымирают, а молодое поколение усваивает истину сразу».
Макс Планк.

        Еще свежи на памяти времена, когда было принято собраться двум-трем академикам, тиснуть в газете погромную рецензию и «похоронить» таким образом целое научное направление. При этом было модно использовать первый  из «Двенадцати приемов литературной полемики» Карела Чапека – «смотреть свысока». Теперь академики становятся осторожнее, ореол непогрешимости и неприкасаемости постепенно тускнеет, и в связи с наступлением гласности есть риск схлопотать нелицеприятную отповедь.
        Мою общую теорию (ОТ) природы тоже хоронили неоднократно. Последняя такая попытка была сделана на страницах «Знамени юности» кандидатом физико-математических наук В. Третьяковым в статье «Быстрее времени?..», причем рецензент воспользовался шестым приемом Карела Чапека («подмена»): «читателю подсовывается иное невообразимое чучело, не имеющее ничего общего с действительным противником, после этого противник изничтожается». Рецензия интересна еще и тем, что затрагивает самые сокровенные законы развития науки, а без науки перестройка невозможна, поэтому считаю обязательным дать необходимые разъяснения, особенно важные для молодежи.
        Законы развития науки были открыты американским ученым Томасом Куном и в 1962 году опубликованы в его гениальной книге «Структура научных революций». Проанализировав весь ход исторического развития науки, Кун установил, что она развивается скачкообразно, революционно, при этом происходит «отказ научного сообщества от той или иной освященной веками научной теории несовместимой с прежней». Томас Кун описал научное «исследование как упорную и настойчивую попытку навязать природе те концептуальные рамки, которые дало профессиональное образование». Нормальная наука, например, часто подавляет фундаментальные новшества, потому что они неизбежно разрушают ее основные установки». Эти основные установки обычно ломают молодые и новички в данной области, ибо они связаны с нею менее сильно.
        Бурю вызвала книга Томаса Куна в научном мире, пришлось пересмотреть многие взгляды на развитие науки. У нас эта книга вначале замалчивалась, потом ее покритиковали по принятой в те времена методике – без опубликования самой книги (перевод увидел свет лишь в 1975 году, и то мизерным тиражом). Большинство из допущенных в печать авторов сходилось во мнении, что всякая новая теория должна содержать в качестве частных случаев все старые. Другими словами: если ты считаешь сделать что-то принципиально новое – изволь сохранить в неприкосновенности все старое, хочешь совершить перестройку – сохраняй застой. Абсурдность этого мнения очевидна, ибо теория Птолемея не является частным случаем теории Коперника, теория теплорода – частным случаем термодинамики и т.п. Однако именно этого абсурда требуют у нас сейчас от любой новой теории.
        Не так давно мне довелось беседовать в Москве с ответственными работниками Госкомитета по науке и технике и Академии наук СССР. Интересно, что все они решительно высказывались за перестройку, и в то же время каждый не преминул добавить, что перестройка не должна затрагивать содержательную сторону науки. Знакомые мотивы: перестраивайся, но сохрани застой... Вместе с тем науке сейчас как воздух необходимы фундаментальные новшества именно в содержательной ее части, ибо она уже давно находится в состоянии застоя. О существовании кризиса говорят все ведущие творцы науки мира, например – лауреаты Нобелевской премии И.Е. Тамм, Ричард Фейнман, Поль Дирак, Леон Бриллюэн, Ханнес Альвен и другие, а книга Роберта Оппенгеймера, именуемого отцом атомной бомбы, так и называется: «Три кризиса в физике». Я также нашел, что чем меньше собственный творческий вклад ученого в науку, тем решительнее и ожесточеннее он выступает против всего нового, полное отсутствие такого вклада рождает самых ревностных блюстителей неприкосновенности парадных одежд науки.
        Теперь кратко о существе моей теории и рецензии на нее. В 1950 году я сформулировал новые основные установки науки: предположив, что мир состоит из материи и движения (вещества и его поведения; по-латински «материя» – вещество), и впервые определив эти понятия с помощью количественных мер, я на этой основе математически вывел семь главных законов (начал) природы. Из них первый, пятый и шестой были известны ранее; за пятый и шестой Онзагер в 1968 г. был удостоен Нобелевской премии. Из двадцати моих книг семь были переведены за рубежом – в Японии, США, Англии, Китае – с весьма положительными отзывами, например, в японской книге моя теория оценивается значительно выше теории Онзагера. Свою теорию я подтвердил многочисленными опытами. Например, у меня нет второго закона термодинамики с его энтропией и пресловутой тепловой смертью мира. Это толкнуло меня создать более 20 типов устройств (ПД), реально нарушающих второй закон. В них я преобразую теплоту окружающего воздуха в электроэнергию с коэффициентом полезного действия (КПД) 100 процентов. Недалеко время, когда мы сможем отапливать и освещать свои квартиры бесплатной теплотой уличного воздуха, даже если за окном минус пятьдесят, и ездить на машинах, использующих ту же даровую теплоту, - что может быть чище в экологическом смысле!? А тепловая смерть мира (по Клаузиусу, из-за наличия трения «все формы движения превращаются в теплоту и в ней находят свою смерть») в принципе невозможна, ибо в моих ПД именно теплота трения превращается в другие формы движения. В этом суть моей теории, а «подмена» рецензента звучит так: «хрононы стали основой теоретического построения Альберта Иозефовича, поэтому оценка гипотезы о хрононах определит отношение ко всей его системе». Хрононов в основе ОТ нет, они родились в опыте следующим образом.
        Если мир состоит только из вещества и его поведения, то пространство и время тоже должны охватываться этими категориями и подчиняться единым законам природы, в частности, упомянутым семи началам ОТ. Опыт показывает, что пространство представляет собой вещество, а время – характеристику, входящую во все уравнения семи начал, наравне с температурой, давлением, электрическим потенциалом и т.д., и следовательно, поддающуюся управлению точно так же, как мы управляем этими последними. Сразу же оговорюсь: речь идет о реальном физическом времени, в котором мы живем; по радио же передается условное социальное время, придуманное человеком для рациональной организации общества, природа его не знает, оно течет только равномерно, за этим следит особая служба времени. Управляя ходом реального времени на взаимодействующих телах, можно нарушить закон сохранения количества движения и создать устройства (БМ), способные двигаться «за счет внутренних сил», то есть не опираясь на землю, воду, воздух или реактивную струю, наподобие барона Мюнхгаузена, который вытащил из болота себя вместе с лошадью за собственные волосы. Таких БМ я построил более 30 типов. Их успешная работа свидетельствует о подчинении хронального (по-гречески «хронос» – время) явления началам ОТ. Кроме того, в опытах с БМ я обнаружил, что излучения моего организма влияют на величину внутренней силы, а хрональное явление составляет основу биополя, лозоискательства, парапсихологии и т.п. Я создал много аккумуляторов и генераторов хронального поля, установил его основные свойства и влияние на ход часов, электронику, биообъекты и т.д. Частицы, содержащие порции (кванты) хронального вещества, я назвал хрононами, нашел их скорости и массы, они несут огромную информацию, используемую живыми организмами для общения, защиты, нападения, регулирования процессов и т.п.
        В «Указаниях по составлению заявки на открытие» Госкомитета СМ СССР по делам изобретений и открытий говорится: «4. Не принимаются к рассмотрению в качестве заявок на открытия материалы, в которых описаны... д ... движение за счет внутренних сил, получение КПД устройств, равного или более единицы и т.д.» Мои опыты с ПД и БМ опрокидывают два первых запрета «Указаний», составленных на основе «многовекового опыта науки», и хорошо иллюстрируют выводы Томаса Куна о несовместимости старой и новой теорий, поэтому их вполне можно рассматривать как решающие эксперименты, определяющие судьбы теорий. Критиковать ОТ с позиции «многовекового опыта науки» (как делает мой оппонент0 ИЛИ «Указаний» столь же нелепо, как критиковать Коперника с позиций Птолемея, термодинамику – с позиции теплорода и т.д.
        Теперь о самом главном – о гласности и демократизации в науке. Прошлый год был знаменательным: Япония обнародовала крупномасштабный международный мега-проект «Человеческие границы», оценив его в триллион иен и выделив на текущий и последующие два года 3,3 миллиарда долларов. К Японии присоединились США и Западная Европа, предполагается путем изучения в основном парапсихологических явлений сделать фундаментальный прорыв в новые технологии. В прошлом же году в Минске волевым актом была «упразднена» небольшая группа энтузиастов, занимавшаяся теми же вопросами и влачившая жалкое (бесплатное) существование при НТО радиотехники, электроники и связи им. А.С. Попова. Это косвенный ответ В. Третьякову, почему об опытах Клива Бакстера по телепатии растений и прочей экзотике, в том числе моей, не написали «во всех научных, научно-популярных журналах, даже во всех газетах». Причина одна – засилье упомянутых выше ревностных блюстителей неприкосновенности парадных одежд науки. Например, мне-таки не удалось опубликовать ни одного ответа на «похоронные» рецензии, ни ОТ полностью, а последние 18 лет, при прежнем руководстве Академии наук БССР, я вообще был вынужден «уйти под воду» – делал все дома и об этом не мог даже заикаться (первая публикация моего интервью состоялась лишь 7 июня прошлого года в «Социалистической индустрии» [1], затем интервью появились в десятках наших газет, а также за рубежом – в Болгарии, Венгрии и т.д.). И так будет до тех пор, пока в науку не проникнет дух демократии и гласности, чтобы каждый, независимо от наличия ученых степеней и званий, мог излагать свои научные взгляды – оценку пусть им дает история, а не блюстители. Пора также подумать и об уменьшении роли блюстителей, например, их целесообразно не привлекать в науку высокими гонорарами за степени и звания, а, наоборот, отвлекать от науки платой только за конечный полезный научный результат труда.
        В заключении хочу призвать молодежь по-серьезному вдуматься  в слова Макса Планка и Томаса Куна и сделать правильные выводы: кроме как на молодых, нашей науке надеяться не на кого.

Примечание.

1. Вейник А.И., «Падут тайны веков?», интервью газете "Социалистическая индустрия", 07 июня 1987 года.